Мейлин хотела было возмутиться, но Тарик снова смотрел на нее с пониманием и сочувствием. Джи тоже частенько глядела на нее таким жалостливым взглядом, поэтому-то Мейлин старалась лишний раз не тревожить панду. Сил больше не было терпеть эту жалость. Пусть только еще кто-нибудь попробует посмотреть на нее с жалостью – она ему…

– Мейлин? – окликнула ее Абеке.

– Чего тебе? – вскинулась Мейлин.

– Э… – Абеке аж отпрянула. – Э-э, я просто хотела спросить, пойдешь со мной хворост собирать?

– Пойду, – нехотя согласилась Мейлин.

На равнине вокруг перепутья яблоку негде было упасть: странники и торговые караваны разбивали лагеря и устраивались на ночлег. Путь пролегал по травянистым равнинам Северной Эвры. До Глендавина, где жил Финн, было очень далеко, но в кои-то веки дорога оказалась тихой и безопасной. Здесь встретились даже бродячие менестрели: мужчина играл на лютне, а женщина в голубой вуали напевала себе под нос, словно разучивала песню, готовясь к представлению.

Собирая хворост и прибитые к берегу ветки, Абеке молчала. Вот и хорошо. В тишине Мейлин было проще сосредоточиться на бушующем в сердце пламени: словно стрела, нацеленная в мишень – Пожирателя, – она стремилась настичь его.

С охапками хвороста девочки вернулись туда, где Тарик, Роллан и Конор распрягали лошадей. Рыжеволосая эвранка Майя, из Зеленых Мантий, раскладывала в круг камни для костра. Тарик попросил ее отправиться на Север вместе с ними. Майя была постарше Мейлин, но ее бледное личико, обрамленное копной рыжих кудрей, выглядело совсем детским.

Майя засучила рукав своего пурпурного свитера, обнажив маленькую татуировку в виде ящерки на предплечье. Вспыхнув огнем, саламандра пробудилась и перебралась к ней на плечо. Черная, с ярко-желтыми пятнами по всему тельцу, саламандра была такой крошечной, что легко умещалась на ладони. Мейлин грустно улыбнулась Майе: наверняка она тоже недовольна своим духом зверя, как Мейлин – своей пандой. Вряд ли от саламандры есть толк в бою.

Девочки положили дрова на землю, и Абеке бросила несколько веток в углубление для костра. Мейлин собралась было сделать ей замечание: чтобы развести огонь, сперва нужно поджечь прутики потоньше, и только потом… Но тут Майя подняла руку, и над ладонью у нее вспыхнул огненный шар. Она дунула на него – он метнулся к веткам, и пламя мгновенно охватило всю вязанку хвороста.

– Ого! – поразилась Мейлин.

– А ты разве не видела этот Майин фокус? – спросил Конор.

Мейлин покачала головой.

– Воин из меня никудышный, – широко улыбнулась Майя. – Я овладела в совершенстве только этим вот фокусом, и все.

– Он нам очень пригодится на ледяном Севере, – заметил Тарик.

Мимо них прошла певица в вуали: они с менестрелем шли к реке.

– Вы держите путь на север? – поинтересовалась женщина. – Но зачем? К северу отсюда ничего нет – только лютый-лютый холод.

– А еще моржи, – вставил Роллан. – Страсть как хочу увидать моржей. Если, конечно, они правда существуют.

– Я же тебе говорил, Роллан, они существуют, – напомнил Тарик. – Я их видел.

– Слонов безногих с плавниками видел? Вот увижу сам, тогда поверю.

– Мы идем в город саамов, – сказала Абеке менестрелям. – Вы там бывали?

– А, город саамов, – кивнул лютнист. – Я и позабыл, что отсюда до Арктики есть еще какие-то города. Да и кто туда пойдет…

– Как-то раз, много лет назад, мы пытались туда попасть, верно, любимый? – Женщина в вуали взяла своего спутника за руку и обошла кругом. – Торговцы нас предупредили, что саамы гостей не жалуют. А мы им и говорим: но уж по развлечениям-то они наверняка истосковались? Вот мы и отправились в путь…

– И что вы думаете? – подхватил мужчина. – Даже за городские ворота нас не пустили.

Он сыграл аккорд на лютне, словно подытожив свой рассказ. И пара, пританцовывая, ушла.

– Как же они без торговцев?.. – спросила Абеке. Ураза, лежавшая подле нее, потянулась, и Абеке задумчиво погладила леопарда по голове, отчего тот утробно замурлыкал. – У меня в деревне не было ничего из железа: ни горшков, ни кастрюль, ни лопат – вообще ничего. Все это привозили торговцы. Если мы прикупим здесь всякой железной утвари и привезем саамам, быть может, они пустят нас в свой город?

Тарик кивнул:

– Хорошо придумала.

Он достал из своего кошеля несколько монет и отдал Абеке. Она сразу отправилась за подношениями, Ураза, неслышно ступая, пошла за ней.

Через несколько минут до Мейлин донеслись гневные вопли с другого конца лагеря.

Она встала и подняла было руку, чтобы вызвать Джи, но в последний миг все-таки сдержалась.

– Абеке с Уразой еще там? – спросила Мейлин.

– Жди здесь, – велел ей Тарик и побежал на шум.

Но в Мейлин полыхало пламя, на месте ей не сиделось. Она бросилась за Тариком, а за ней увязался и Роллан. Присматривать за костром и вещами остались Конор и Майя.

Посреди лагеря по земле катались двое мужчин: они ожесточенно дрались, а один таскал другого за волосы. Выдра Люмио, дух зверя Тарика, сидела у него на плече. Силы Тарика возросли, и он легко, как выдра ныряет в воду, кинулся в гущу драки и разнял мужчин.

– Довольно! – воскликнул Тарик; свист и крики мигом стихли. – В чем тут дело?

– Он меня обокрал! – заявил лысый толстяк. У него шла носом кровь, рубаха была вся изодрана. – Я много лет откладывал – здесь одну монетку приберегу, там другую. И столько уже скопил, что еще чуть-чуть – и забрал бы матушку из ее вшивого городишки да прикупил бы ей ферму за городом. Всего-то чутка не хватало! А он взял да и срезал у меня кошель с пояса!

Он приподнял край рубахи, демонстрируя обрезанные концы двух кожаных ремешков у себя на поясе.

– Говорю тебе, не я это! – возразил другой. – Я же с тобой много лет путешествую, Билл. С чего бы мне красть у тебя?

– Не знаю! Но про деньги я рассказывал только тебе, и если не ты их взял, то кто же? – вопрошал Билл. Он снова плюхнулся на землю, закрыл лицо руками и разрыдался. – Я столько копил…

– Господин, ваш друг говорит правду, – сказал Роллан. – Не крал он у вас.

Мейлин взглянула на Роллана. Неподалеку в небе кружила Эссикс. Раньше, чтобы интуиция у Роллана обострилась, ему приходилось дотрагиваться до птицы. Видимо, теперь связь между ястребом и мальчиком наконец упрочилась, и птица помогала ему силой мысли.

Мужчина по имени Билл поднял взгляд, его грязное лицо исказила гримаса отчаяния.

– Но кто тогда?

Роллан окинул взглядом толпу торговцев, музыкантов и странников, собравшихся поглазеть на драку. Всем было любопытно узнать, кто же вор. В лагере воцарилась тишина.

Взгляд Роллана остановился на долговязом юнце в белой накрахмаленной рубашке и с шейным платком: повернувшись к толпе спиной, он осматривал колесо телеги. Роллан нахмурился.