сказать, что чудишь никаких новых в этом лесу нет. А те, что есть дороги сторонятся и давненько уже на крестьянский люд не нападали.

— Вы уверены? — засомневался Иван. — Ведь говорили по всей округе…

— Нет, значит нет. — улыбнувшись, но жестко ответила Яга. — Может я не все на свете знаю, но уж в волшебных делах я разбираюсь.

— Как же так? — растерянно произнес молодой человек. — Как же мне избавить лес от чудовища, которого нет? Кто же тогда всю округу запугал?

— Чудовища-то нет, да людишек было кому запугать. — ответила старуха. — Слыхала я от друзей своих лесных, что поселился гость один незваный на горелом холме, что в дальней части леса. Да только, ни колдовства, ни чего другого волшебного в нем нет.

— Кто же он тогда? — заинтересованно посмотрел на Ягу Иван.

— Ну, о том я не знаю. Не ходила я нему. Других забот хватает. — усмехнулась бабка. — Вот ежели посмеет тронуть кого из друзей моих лесных, так я мигом его навещу. Мало ему тогда точно не покажется.

— Ну, тогда я проведаю этого чудака. Вдруг, он и окажется источником всех бед. — решил Иван и с надеждой спросил. — Не подскажешь ли, как мне отыскать тот холм?

— Нет, милок. Не подскажу. — отозвалась старушка. — Я кое-что получше придумала.

И в тот же миг баба Яга испустила пронзительный свист, от которого у Ивана сердце в пятки провалилось, а глаза сами собой зажмурились. Стоило ему прийти в себя, как он увидел на ветвях деревьев трех страшных воронов, не сводящих с юноши горящих лиловых глаз.

— Черныш с братьями покажут тебе дорогу. — посмеиваясь промолвила старуха, вновь наслаждаясь получившемся эффектом. — Заодно, они мигом отыщут незнакомца, если его нет в той землянке. Ты только, знаешь что? — сверкнула она глазами на Ваню. — Береги воронят моих.

— Не волнуйся, бабушка. — рассмеялся Иван. — ничего с ними не случиться. Храни тебя Бог!

Иван махнул сильной рукой и поспешил к коню. Баба Яга же странно смотрела ему в след. Давно никто не разговаривал с ней вот так, по-простому. Да и не благодарили ее ни одну дюжину лет уже. По щеке когда-то красивой и доброй девушки побежала неожиданная слеза. Тяжелые годы и совершенные ошибки молодости определили ее судьбу много лет назад, но это не означало, что бабушка не сожалела о содеянном. Один неверный выбор за другим, кривая дорожка жизни за не менее кривой и вот она уже изгой для людей, злодейка и героиня самых жутких небылиц. Злость и ненависть к людям стала ее защитой от совести, но сейчас, после встречи с Ванюшей, в ее зачерствевшей душе как будто прорвало платину чувств.

Опершись на клюку, старушка поплелась в сторону той глуши, где ее ждал старый дом. Однако, теперь по пути глаз цеплялся то за ягодки, переливающиеся на лучах послеобеденного Солнца, то за белочек, прыгающих с ветки на ветку. Как же, оказывается, красив этот Мрачный лес, если посмотреть на него другими глазами. За такими размышлениями она и продолжила свой путь домой с верным, хоть и шкодливым, котом, путавшимся в ее ногах.

А Иван тем временем ехал по дороге вслед за летящим от дерева к дереву Чернышом. Братья его вперед упорхнули и больше не показывались. Не один час так ехал юноша. В животе уже урчало. С самого раннего утра и росинки в рту не было.

Когда же уже доедем. — подумал Ваня.

— Почти добрались. — прозвучало вдруг у него в голове.

Иван чуть из седла не выпал от неожиданности. Посмотрел кругом и столкнулся глазами с Чернышом, поджидающим его на ветке выше по дороге.

— Чего смотришь? — вновь услышал он голос, идущий из ниоткуда. — Я это, я. Не простое мы племя, да вот только вам, людям, нет дела до мира вокруг. Вам лишь бы только своими человеческими делами заниматься. Ну да ладно. Приехали. — Ворон перепорхнул на ветку через дорогу. — За мной холм. Там сейчас сидит тот, кого ты ищешь. В железке ковыряется. А мы полетели назад. Нам тут делать нечего. Будь здоров!

С этими словами ворот взмыл в воздух, описал круг, поджидая братьев, вынырнувших откуда-то из крон и поймав волну ветерка над лесом улетел в обратную сторону.

Иван же тихо, стараясь не шуметь, спешился. Если это не волшебное создание, то все должно быть проще. С малых лет, он, как сын знатного рода, обучался воинскому мастерству. О владении вотчиной он никогда не помышлял — уж слишком много было родни впереди него на это место. Так что, будущее свое он видел в дружине княжеской. Битвы, приключения, богатства и подвиги. Вот чем он грезил в юные годы. И вот сейчас, там за деревьями ждал его первый подвиг и настоящая проверка делом. Хорошо ли он учился? Крепка ли рука? Твердо ли сердце?

Привязав коня, Иван аккуратно достал из седельной сумки шлем с подшлемником, снял с лошади щит и тихонько вытащил меч. Все готово! Разве, что не подпрыгивая от возбуждения и не слыша ничего кроме биения сердца юный воин проскользнул мимо стволов деревьев и выскочил на поляну на вершине холма.

Незнакомец резко вскочил и схватил топор. Фигура в черном плаще и с медвежьей головой издала пронзительный громкий ни на что не похожий звук и кинулась на Ивана. Отскочив в сторону, Иван увел топор мечем в сторону и продолжив поворот со всей силы саданул монстра щитом. Фигура потеряла равновесие и грохнулась на колени. Воитель был тут как тут и что было мочи врезал чудовищу сапогом в живот. Фигура покатилась под холм, потеряв топор и судорожно хватаясь за траву. Иван рванул следом, как вдруг увидел, как медвежья голова слетела с фигуры. На ее месте оказалось зажмурившегося от боли лицо обычного мужчины, покрытое седеющей бородой.

— Не вздумай подниматься! — крикнул Иван. — А ну отвечай, кто ты? И чьих будешь?

— С чего я тебе должен что-то говорить? — просипел мужчина. — Сам то, ты кто такой? Разбойник, а-ли еще хуже?

— Я Иван Олегов сын! — вскинулся юноша. — Моему роду принадлежит и лес этот, и деревни кругом, и ты, уверен, тоже. Живо отвечай, кто таков?

— Емеля я, — обессиленно лежа ответил мужик. — Кузнец из Песков Залесских. Деревня такая…

— Знаю, — оборвал его Иван. — Так и чего ты тут творишь? Не отпирайся! Знаю я уже, что это все твоих рук дело. Вся округа в ужасе из-за тебя.

— Да, — не стал врать кузнец. — Я это. Смастерил трубки вот, — с легким хвастовством повернулся умелец, давая увидеть трубки, спускающиеся с самого верху