чем могли, компенсировали их отсутствие. Например, приезжая со стрельб в дальних лагерях, отец часто привозил дивно красивые перья из хвостов фазанов. Сразу же начинались игры в индейцев. Из-под наших головных повязок торчали перья-красавцы.

До конца своих дней буду помнить две игрушки, сделанные руками отца. Это подводная лодка из посылочной фанеры и деревянный поршневой самолет.

Доступ к ним был свободен для всех пацанов с нашей улицы. Ребята с других улиц были лишены возможности подержать эти игрушки в руках.

Парадокс в том, что, когда в магазинах появились яркие игрушки, притягивающие взгляды малышей. Мы с друзьями уже пошли в школу. У нас появились более серьезные увлечения. Выходит, мы выросли в период без игрушек. Может, поэтому многие мои сверстники с малолетства освоили принципы коллективных игр, стали профессиональными спортсменами. Может, именно тогда закладывались основы «Красной машины», победителей футбольных европейских первенств шестидесятых.

Летнее «богатство» Чукотки

Приплыв в бухту Провидения в середине сентября, я, пацан, попал из лета Владивостока в первый снег Чукотки. Снег падал на черную землю, серые валуны. И все это короновали прошлогодние снега на вершинах сопок. Создавалось впечатление пустой темной равнины, которую силился покрыть редкий, несмелый преждевременный снег. Казалось, что здесь ничто не может расти, даже трава.

Свою ошибку я понял только спустя месяцы, в начале июля, когда за одну ночь километровая поляна между сопками превратилась в алый от многочисленных маков ковер.

Через несколько дней лето еще раз удивило меня. На той же поляне стали бродить дети десяти-четырнадцати лет из нашего военного городка. Глядя на них, я тоже соорудил себе «корзинку», приторочив ручку к металлической литровой банке от консервов. Это был сезон сбора прошлогодней шикши — ягоды, по виду и вкусу напоминавшей иргу. Шикша набирала вкус, только перезимовав под толстым слоем снега на коротких веточках, напоминающих мелкие хвойные лапки.

Потом пришло время сбора грибов. На девяносто процентов это были мелкие сыроежки. Иногда попадались большие белые. Они росли там, где природа накопила побольше земли на камнях.

А в августе на залитых водой болотцах на мхах созревала голубика.

Таким образом, за два с половиной месяца без снега на Чукотке природа предусмотрела для человека и зверя необходимый источник витаминов. Это была неоценимая добавка к тем, что поступали в организм вместе с продаваемыми в магазинах овощными и фруктовыми консервами.

Рождение рыбака

В начале пятидесятых прошлого века для нас, мальцов, хорошая игрушка была редкостью. А потому отец в меру своих способностей делал из дерева для моих игр то подводную лодку, то самолет, то автомат. А в тот раз он начал мастерить что-то мне непонятное. В ближайшем заброшенном парке нашел два длинных деревянных хлыста, ошкурил их. Привязал к ним длинные прочные нити, приделал к ним по пробке, по крючку и по кусочку свинца.

— Это удочки. Завтра с ними пойдем ловить рыбу.

Жили мы в то время в Северном военном городке на окраине Уссурийска. А в пяти минутах от него протекала речка с китайским названием Суйфун. Не знаю, как она именуется сегодня, поскольку советская власть в свое время упорно переименовывала города, реки, местности, избавляясь от древних китайских названий. Так, например, город Сучан стал Партизанском.

На следующий день мы с отцом взяли удочки и пошли на первую в моей жизни рыбалку. Была безветренная солнечная погода. А потому батя был в офицерском галифе, сапогах и майке.

Чтобы дойти до речки, надо было пройти через КПП соседней воинской части. А иначе пришлось бы делать крюк километра в два. На КПП стоял вооруженный часовой. Внешний вид отца показался ему подозрительным. И он ни в какую не пропускал нас на территорию части. Требовал документы. Отец психанул. Началась перебранка, готовая перерасти в серьезный инцидент. Но нам повезло. К КПП своей части в это время подошел капитан, знавший моего родителя. Он и провел нас.

Через пять минут мы были на берегу Суйфуна. Батя снарядил и закинул удочки. Одну дал мне в руки, объяснив, как понять, когда клюет рыба. Я не следил за поплавком. Мне было интересно все вокруг. Журчащая вода, соседи — рыбаки, пустая литровая банка, в которую отец зачем-то набрал воды, хлыст удочки, которым можно было вычерчивать на воде разные узоры.

А тем временем отец одну за другой поймал двух небольших рыбешек с голубым отливом. Они поселились в той самой банке, тычась губами в невидимое для них стекло.

Когда батя выудил третью рыбку, то был безмерно удивлен. Двух первых в банке не было. В ответ на его недоуменный взгляд я признался, что съел их — они такие, красивые и вкусные. Зачем я это сделал, до сих пор не могу себе объяснить. Лицо отца посерело от этого известия. Он, казалось, даже постарел.

На этом моя первая рыбалка закончилась. Отец быстро смотал удочки и ускоренным шагом привел меня домой.

Мама, узнав в чем дело, рассмеялась:

— Не переживай ты, — обратилась она к отцу, — ничего с ним не случится.

И добавила:

— Теперь он точно рыбаком будет.

Как в воду смотрела мать. За свою жизнь я рыбачил на Дальнем Востоке, Чукотке, Украине, в новгородском Ильмене. А кроме того в Черном, Средиземном, Японском, Ионическом, Адриатическом морях. Делал это с удовольствием, забывая обо всем на свете. Где бы я ни жил, везде на столе была свежая рыба.

Корюшка

Одна из батарей артиллерийского дивизиона, командиром которого был мой отец, в течение двух суток проводила учебные стрельбы недалеко от военного городка. За обедом отец рассказал, что в бухте, где проводились стрельбы, корюшка начала метать икру. Солдаты наловили ее килограммов двадцать.

Этой новостью я поспешил поделиться с моими друзьями Витькой Зяблицевым и Генкой Виноградовым. Срочно изготовили два сачка. Вместо мешка под рыбу увели у моих родителей большую наволочку. Выход назначили на следующее утро.

Покинули поселок где-то в восемь утра. Солнце уже вышло из-за вершины сопки. Через час проходили мимо складских территорий с колючей проволокой и охраной по периметру. Часовые для видимости прокричали положенное «Стой!», «Стой. Стрелять буду!» Но до выстрелов не дошло. Мы в часовых узнали солдат нашего дивизиона. Они в нас — детей своих отцов — командиров. Еще через полчаса пришли в заветную бухту.

Нам предстала следующая картина. Двадцатиметровые скалы стеной отделяли узкую полосу галечного пляжа от суши. В одном месте пляжа между галькой лежали метров двадцать песка. Именно на этом узком участке морская вода просто