перьев и бриллиантом на шее. Вы узнаете её сразу, она будет ходить с бокалом вина, то брать его, то ставить, и вы подумаете, что она воровка…»

Она блуждала между гостей, бесцельно и неторопливо, то брала в руки бокал, то ставила его на подносы слуг, распахивала веер и, лениво обмахиваясь, прикрывала им губы. И ощущала на себе этот взгляд: неотступный, жадный, манящий…

Ей безумно хотелось обернуться и посмотреть, но хозяин дома не должен был догадаться, что она его знает. Она позволила себе лишь один короткий взгляд. Сеньор Виго стоял на балконе, выходившем во внутренний двор, и рассматривал гостей. Нет, не гостей. Её.

И хотя в полумраке его лица было не разглядеть, но Эмбер знала — он смотрит только на неё.

Рядом с ним стоял Морис в маске кота, и что−то говорил ему на ухо. Сеньор Виго был одет в безупречный чёрный фрак с атласными лацканами и белую рубашку. Никакого карнавального костюма и даже маски.

Эмбер усмехнулась.

Сеньор далёк от развлечений? Ну что же. Его ждёт весёлый вечер и ночь.

Тибурон не подвёл, и ловушка захлопнулась. Теперь осталось незаметно исчезнуть и дать возможность сеньору Виго отправить всех гвардов на охрану фальшивого бриллианта в покоях дона Алехандро.

И хотя она не выпила ни капли, но этот взгляд, скользящий по её плечам, словно хмель, ударил в голову. Она ощущала в нём восхищение и желание, совершенно осязаемое, сладкое и пьянящее и, купаясь в этом внимании, не понимала, что такого особенного в тех эмоциях, что дарит ей сеньор Виго? Почему они такие, ни на что не похожие? И почему именно от них так кружится голова, и сердце наполняется странным счастьем, определения которому она не может дать?

Эмбер замешкалась совсем ненадолго, наслаждаясь этим моментом, и это было ошибкой. Огненный танец закончился, и девушки покинули патио, сопровождаемые шумом оваций.

Пора.

Она раскрыла веер, собираясь нырнуть в темноту галереи под первые аккорды кумпарситы, но не успела. Сеньор Виго внезапно появился прямо перед ней, в дурацкой маске кота, видимо, позаимствованной у Мориса, в которой он выглядел ужасно смешным и милым, и произнёс с улыбкой:

− Сеньорита танцует только с бокалом вина? Это очень плохой праздник, если у такой красавицы на весь вечер оказался лишь этот спутник, − и он указал на бокал. − Но я думаю, что смогу исправить ситуацию. Уверен, вы отлично танцуете.

Это был ещё не провал, но пуля пролетела почти у виска, потому что в её планы совсем не входило танцевать с сеньором Виго. А главное… не это он должен был делать. Совсем не это! Неужели эфир Тибурона не подействовал так, как нужно?

Она напряглась, но не вздрогнула, а лишь немного склонила голову, лихорадочно строя в голове новый план.

Что же, без паники, Эмбер! Ещё не всё потеряно.

А затем, выпрямив спину с ленивой грацией кошки, так, что перья на её плюмаже слегка качнулись, опустила веер и посмотрела на сеньора Виго оценивающе.

Нельзя показывать свой страх.

Хотя страха и не было. Нет, не рядом с ним. И не сейчас, когда он подал руку, приглашая её на танец. А вот то, что в этот момент выработанная годами тренировок осторожность внезапно ей отказала, вот это уже было плохо.

Но сеньор Виго смотрел на неё так, как дети смотрят на подарок, завёрнутый в чудесную розовую бумагу и перевязанный лентами. Как будто ожидал увидеть какое-то чудо, исполнение всех своих желаний, и в этот момент для него не существовало ничего вокруг. А Эмбер показалось, что даже звуки фиесты отступили куда-то вдаль, оставив их в толпе один на один друг с другом. И то, что она была не в мешковатом пиджаке и парике Эмерта, а стояла перед ним в чудесном платье и своём почти настоящем облике, вызывая взгляд восхищения и желания в его тёмных глазах, всё это отбросило прочь последние капли сомнений.

Эмбер даже представить не могла, как сильно она хотела оказаться перед ним именно такой. И увидев, как сияет его аура, переливаясь такими красками, что и без слов понятно абсолютно всё о чём он думает, она опустила ресницы и многообещающе улыбнулась, как сделала бы на её месте любая женщина, которую приглашает молодой и симпатичный иберийский гранд.

− А вы, сеньор, настоящий рыцарь, спасающий прекрасных дам из лап самого коварного врага — скуки? — кокетливо ответила Эмбер на его вопрос.

− А вы скучаете? — спросил сеньор Виго, жадно вглядываясь в её лицо.

− Пытаюсь этого избежать. А вы?

— А я наблюдаю за вами и не понимаю, почему никто не приглашает танцевать такую красивую женщину?

— Может, не было достойного кавалера? — она одним точным движением, будто щелчком пальцев, сложила веер и небрежно уронила, позволив тому повиснуть на запястье.

Сеньор Виго снова улыбнулся и подал ей руку. Его аура засияла настоящей радугой чувств, и Эмбер стоило бы сбежать прямо сейчас, но безумие уже завладело ими полностью.

− Мы официально не представлены, но фиеста позволяет избежать таких формальностей. Итак, сеньорита…?

− Пусть будет де ла Луна, раз уж мы не представлены официально, − улыбнулась она в ответ и изящным движением вложила пальцы в его ладонь. — Амалия. А сеньор…?

− Эль Гато, − он тронул пальцами кошачьи уши.

− Ну, что же, сеньор Кот, надеюсь, вы меня не разочаруете…

Пальцы сеньора Виго требовательно сжали её ладонь, а другая рука легла на талию, притягивая к себе, и аромат его ауры окутал Эмбер с головой. Птица кетсаль вырвалась из клетки, распахнула крылья и утопила остатки разума в золотисто−зелёном сиянии.

Эмбер ощущала, как сеньор Виго всё ещё пытается сопротивляться нахлынувшей эйфории силой собственной воли, но у него не было никаких шансов.

Он думает, что она не знает о том, что он знает правила этой игры? Но это она писала эти правила…

Его рука скользнула по её спине по гладкости шёлка так беззастенчиво и уверенно, впитывая прикосновение и лаская, и Эмбер не сопротивлялась, откровенно наслаждаясь этим моментом. Это было и смешно, и грустно, но сейчас без маски Эмерта, под маской фальшивой Амалии де ла Луны она чувствовала себя почти настоящей.

Сеньор Виго снова сжал её пальцы в атласных перчатках, будто убеждаясь, что обнимает не фантом, а затем притянул Эмбер к себе, наверное, слишком уверенно и нетерпеливо, но она подалась ему навстречу с такой готовностью, что в его глазах вспыхнул настоящий огонь.

Что же,