Я поднялась и подошла к краю башни, и ветер не замедлил швырнуть мне на лицо прядь волос. Владения брата раскинулись на десятки тысяч акров — бескрайние просторы, среди которых бьется каменное сердце — Мортенхэйм. Скоро в замке появится новая хозяйка, Лавиния точно не засидится в девушках — отбоя от женихов у нее наверняка не будет, а я останусь здесь на правах бедной родственницы, и все станут меня жалеть. Все начнется с шепотков и опущенных глаз прислуги, с попыток сделать мою жизнь чуточку слаще милыми никчемными комплиментами, чуть позже перекинется на матушку, на брата и на всех остальных. А потом — рано или поздно — эта жалость меня убьет.

Я резко развернулась и пинком ноги отправила миску с пеплом в стену. Жалобно звякнув, она перевернулась, содержимое развеялось по ветру. Туда ему и дорога! За ней полетела свеча, лампа плеснула о камни стеклянной крошкой с раскаленным маслом — и потухла.

К демонам гадания! Все, что мне нужно, — истинная магия. Земля, камень и кровь. Кровь некромага, то есть моя.

Я снова опустилась на колени, стряхнула горстку земли с покрывала прямо на площадку и вонзила в палец булавку. Воздух сгустился, ощутимо похолодало — но на самом деле я просто ушла за грань жизни. Цвета поблекли, растворились, стихли все звуки, выступившая на пальце кровь была светло-серой. Магия струилась, текла сквозь меня и внутри с каждым глухим ударом сердца, заходящегося в упоении. Как же редко я могу себе это позволить!

Я чертила на камне вокруг земли узор заклятия армалов — винехейш, позволяющий заглянуть в будущее и увидеть знак. С могуществом пророческого начертания опасались связываться даже правители древности — сил оно отнимало немерено, а даровало не всегда приятные предсказания. Заглянуть в будущее сложно, но гораздо сложнее распорядиться этим знанием. Может статься, у меня вообще ничего не получится.

Я отшвырнула трусливую мысль брезгливо, как дохлую мышь.

Стоило замкнуть узор каплей крови по центру, как его охватило пепельное сияние. Черная крошка зашевелилась, как муравьиный рой, я же чувствовала льющуюся через меня силу. Запретную, яростную, могущественную. Палец пульсировал, кровь в жилах кипела, заставляя задыхаться от восторга. Земля собралась в перевернутую петлю с расходящимися от нее лучами — крест армалов, означающий гибель и возрождение, под ним вязью из крови растеклись в два круга странные символы — чудные, незнакомые. А чуть ниже сложились четкие инициалы, с которыми я так мучилась во время вышивки. А.Ф.

— Вы такая красавица!

Миссис Ходжинс широко улыбнулась — невысокая, худенькая, светловолосая. Она отступила в сторону, пряча булавки в карман передника и позволяя мне полюбоваться собой.

— Гм.

Я перехватила укоризненный взгляд Луизы и вернулась к созерцанию себя любимой в зеркале. Шелк мягко переливался в свете газовых ламп, даже отделка темным кружевом вдоль лифа, на талии и на юбке слегка поблескивала. Должно быть, какие-то новые нити, я не особо разбираюсь. Ну вот зачем, зачем я поддалась на уговоры и заказала это изумрудное платье с открытыми плечами, да еще и глубоким декольте? Несмотря на достаточно строгий цвет, выглядит слишком откровенно. Вряд ли уместно появляться в таком на публике, когда тебе двадцать семь, а ты не замужем.

Портниха смотрела на меня вопросительно, я же пожала плечами. До первого бала еще несколько дней, можно попробовать все исправить.

— Недурно, но…

— Элизабет, вы не могли бы принести воды? — Луиза замахала веером так, что меня только чудом не сдуло, мягко сжала руку мастерицы. — Здесь так жарко, просто дышать нечем. Я сейчас упаду в обморок…

— Конечно, леди Луиза! Минуточку!

Вот… актриса!

Стоило миссис Ходжинс выйти за дверь, как она повернулась ко мне. Глаза засверкали, что бриллианты в кольце, которое брат подарил ей на помолвку.

— Я не позволю вам уродовать платье!

— Не вам его носить!

— Вы обещали следовать моим советам, — медовый голосок, — помните?

Иногда мне хочется ее убить! Полгода назад это была даже не метафора, но тогда я считала, что она причиняет Винсенту только боль. Да, я ошибалась, такое бывает, но не стоит ворошить прошлое. Я действительно обещала следовать ее наставлениям, и кажется, у меня даже начало получаться: правильно ходить, правильно смотреть, правильно разговаривать. Правда, я до сих пор не уверена в том, когда и что делаю правильно, а когда нет. Для Луизы все эти женские штучки — само собой разумеющееся, я же себя чувствую как ящерица в шкуре зайчика. Только и думаю, лишь бы что не ляпнуть или не шагнуть слишком резко.

— Вы только посмотрите! — Она развернула меня к зеркалу. — Ну как такое может не понравиться?

Может. Еще как может! Это ей идут всякие откровенные фасоны — Луизе есть что показывать: бледно-лиловое платье оттеняет яркие рыжие волосы и бледную кожу, у нее пышная грудь, мягкая линия плеч. А что показывать мне? Я вся состою из углов, на полголовы выше, тощая, темноволосая. Глаза карие, глубоко посаженные, высокий лоб и тонкие черты лица. Она смотрится как фарфоровая куколка, я — как муза одичавшего скульптора. И декольте мое только поднимающий корсет спасает.

— Вы только представьте, как будет очарован Альберт.

А вот это нечестно!

— Сейчас сюда вернется Элизабет, и вы встретите ее улыбкой. Поблагодарите, скажете, что платье замечательное и что ждете его вместе с остальными.

Кажется, я начинаю понимать, чем она околдовала моего брата. Ее всегда слишком много и никогда не хватает. Пять минут в обществе Луизы — и ты начинаешь думать, как бы заставить ее замолчать, пять минут без нее — и ты уже скучаешь.

— Вы правда думаете, что ему понравится? — Я снова критически осмотрела себя. Право-слово, еще волосы оставить распущенными — и буду как дебютантка!

— Уверена.

Ладно, может, она и права, платье красивое, но…

— Вы выглядите так, словно лимон разжевали на спор. Естественнее, нежнее… Ну, улыбнулись!

В высокий певучий голос ворвались командные нотки, а потом эта коварная женщина ущипнула меня повыше локтя с силой, достойной заправского палача, разогревающего пленника перед допросом. Как раз в тот самый момент дверь распахнулась, и вошла миссис Ходжинс со стаканом воды. Не знаю, на что была похожа моя улыбка, но портниха слегка побледнела. Сдается мне, благодарность не удалась.

В целом, дальнейшая примерка прошла неплохо — у каждой из нас по несколько новых платьев для сезона. Всю комнату занимают манекены и наряды, в мастерской тесно, но достаточно уютно. Конечно, я могла бы пригласить любого мастера в Мортенхэйм, но когда Луиза предложила обратиться к ее портнихе, с радостью согласилась. Во-первых, это был повод выбраться в город, чего я не делала уже давно. Во-вторых, не хотелось выслушивать недовольство матушки по поводу моих нарядов: ей вечно что-то не нравится. Пошив гардероба Лавинии она полностью взяла под надзор — чтобы ни разу, ни на одном балу та не появилась в одном и том же платье, так что сестренка не вылезает из примерочной.