полным и абсолютным отказом, согласился. Она думала, что ничто не может быть таким разрушительным, как открытие, что её отец не тот, за кого она его принимала, но это было ничто по сравнению с той ночью, когда её сердце вырвали из груди.

Она почувствовала щекотку на шее, на этот раз не лёгкий ветерок, а что-то, что она инстинктивно восприняла как предупреждение. Кто-то наблюдал за ней. Она бросила быстрый взгляд через плечо, но увидела только деревья, мерцающие на солнце, манящие её обещанием отдохнуть от жары в их прохладной тени.

— Вы можете заказать брачиоле в любом хорошем итальянском ресторане. Я тебе не нужна.

— Я старею, — снова вздохнул он. — Я беспокоюсь о том, что ты совсем одна. Я хочу увидеть, как ты устроишься.

— Свести меня с сыновьями твоих друзей — это не поможет. Ты знаешь, как я отношусь к… к тому, во что ты вовлечён.

Её отец ощетинился, прищурил глаза, напомнив ей, что, хотя его волосы поседели, а на широком лбу появились новые морщины и морщинки в уголках тёмных глаз, он не был слабым, добрым стариком. Его плечи всё ещё были широкими, спина прямой, и он был подтянут после многих лет занятий бегом и умеренного питания. Но более того, он держался уверенно и властно, как человек, привыкший, чтобы ему повиновались. Она могла притвориться перед самой собой, что сделала выбор уехать из Нью-Йорка и что она вольна жить в Вегасе так, как ей хочется. Но на самом деле она была здесь только потому, что он позволил это. Если она будет давить на него слишком сильно, он потащит её обратно в Нью-Йорк и заставит выйти замуж за бандита по своему выбору, и она ничего не сможет с этим поделать. Такова была власть Коза Ностры.

— Это не то, во что я вовлечён, — гневно сказал он. — Это то, кто мы есть. Это наша семья. Это наша кровь, наше наследие. Тебе это может не нравиться, но это часть тебя. Ты не можешь убегать от этого вечно.

— Это не значит, что я должна выходить замуж.

Он покачал головой, когда первая лопата земли с глухим стуком упала на гроб.

— Бедный Бенито. Невероятное совпадение, что его убили прямо перед тем, как он должен был встретиться с нами. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Ты спрашиваешь меня, убила ли я его? — Её голос повысился в тоне.

— Может быть, ты боялась, что я заставлю тебя выйти за него замуж… — пожал плечами отец.

Только в мафиозной семье отец мог задать такой вопрос. Да, он дал ей пистолет и научил стрелять, но она никогда бы не использовала его ни для чего, кроме самообороны, и он знал это.

— Я пацифист.

Том издал лающий смешок, а затем сразу же попытался скрыть его, изобразив приступ кашля.

— Я думал, ты пережила это много лет назад. — Губы её отца скривились в отвращении.

— Это не болезнь.

— Это в нашей семье, — прошептал Том.

— Ну, я его не убивала. — Грейс не собиралась когда-либо выходить замуж за одного из мужчин, которых предложит отец. После того, как её предали и сломали, её сердце было разбито, а тело покрыто шрамами, она не интересовалась любовью и ещё меньше интересовалась поиском мужчины, который бы обещал подарить ей весь мир только для того, чтобы забрать его при первых признаках беды. И даже если бы она кого-то нашла, то вышла бы замуж на своих собственных условиях. Она найдёт мужчину, который полюбит её и сможет смириться с тем, что она не сможет полностью ответить на эту любовь, потому что потеряла своё сердце шесть лет назад и никогда его не вернёт.

— Что насчёт отца Патрика? — Отец жестом указал на священника, проводившего последние обряды. — Он хороший мальчик. Хорошая семья. Он был бы хорошим мужем.

— Папа! Он священник!

Отец Патрик был одним из немногих священнослужителей, дружелюбных к мафии в Вегасе, а это означало, что он слышал такие признания, от которых у нормального человека вывернуло бы кишки наружу, его казна была переполнена, а его церковь каждое воскресное утро была полна до отказа.

— Он стал священником после смерти своей жены. Поскольку у него уже было плотское знакомство с женщиной, я верю, что он может жениться снова, и вы никоим образом не пострадаете за его веру. — Её отец поднял обе руки, как бы приветствуя священника в их преступной семье.

— Папа. Пожалуйста… — Она посмотрела на Тома, надеясь на его помощь, но тот лишь согнулся пополам от смеха. Она забыла, каким жестоким и откровенным мог быть её отец, что было одновременно проклятием и благословением в ту ночь, когда она, наконец, вернулась домой в поисках истины.

Она огляделась, чтобы посмотреть, не подслушивал ли их кто-нибудь, и уловила движение в тени позади отца Патрика.

Вот тогда-то она и увидела его.

Высокий. Тёмные волосы. Чёрная кожаная куртка плотно облегает широкие плечи. Широкая грудь, сужающаяся к узкой талии. Чёрная футболка, обтягивающая твёрдые бугры мышц. Бандана, поношенные джинсы, ботинки на толстой подошве.

Красивый. Её тело стало горячим там, где не должно было. Кем он был? Она не знала ни одного мужчины, который осмелился бы появиться на похоронах мафии в чем-либо другом, кроме костюма и галстука.

Она прищурилась, пытаясь разглядеть его лицо, но солнце било ей в глаза, и он был всего лишь тёмной тенью по другую сторону могилы.

После окончания службы плотный темноволосый мужчина отделился от уходящей толпы и подошёл к ним с несколькими спутниками и двумя мускулистыми телохранителями на буксире. На вид ему было лет тридцать с небольшим, и он явно питал слабость к побрякушкам. По кольцу с бриллиантами сверкало на каждом из его толстых средних пальцев, тяжёлая золотая цепь обвивала шею, а на запястье он носил часы Escale от Louis Vuitton, которые показывали время в двадцати четырёх часовых поясах одновременно и имели циферблат, похожий на калейдоскоп. Грейс сразу же невзлюбила его, и ещё больше, когда он откровенно осмотрел её тело, пожимая руку её отцу.

— Нунцио. — Улыбка не коснулась его глаз, сосредоточенных на её груди.

— Тони. — Папа представил её и извинился, чтобы поприветствовать друзей.

Грейс сразу узнала его имя. Тони Тоскани был одним из двух самозваных боссов ныне разделённой преступной семьи Тоскани. После того как его отец Санто был убит, Тони заявил о своём праве наследования. Однако его кузен Нико Тоскани отказался принять его заявление. В беспрецедентной демонстрации неповиновения Нико забрал половину семейных капо, команду