– Когда мы настигнем беглеца, ты готов будешь покарать его?

– Так точно, Мастер!

– И в твоем сердце не пробудится ложная жалость к своему товарищу?

– Нет, Мастер! – твердо ответил юноша.

– Я рад. Я не ожидал другого ответа…

Свирепо зарычал зверь, натянул поводок, литые мышцы закаменели в холке, черная губа поднялась, обнажая желтые клыки.

– Ходу!!! – закричал воспитатель, увлекаемый могучим зверем, и помчался вдоль ручья.

– Ходу!!! Ходу! – подхватили боевой клич дети.

С ворсистых листьев папоротника испарялись капли росы, согреваемые дыханием нового дня. Наступило утро.

Санкт-Петербург. Улица Белышева. 8:35

Сергей Авдеев очень не любил ранних звонков. Особенно когда его беспокоили после смены. Сутки прошли неспокойно, в 4:35 утра к воротам конторы подкатила машина спецгруппы. Донеслись обрывки разговора, входная дверь хлопнула, сквозняк принес запахи сигаретного дыма и растворимого кофе из термоса. Парни из спецгруппы больше часа слонялись по двору и уехали в 6:30 утра, когда розовое марево рассвета окрасило стены оранжевыми бликами. Он сменился в 7:05 и в 8:15 уже лежал в кровати, погружаясь в благостное состояние тепла и покоя. Сквозь неплотно задернутые шторы вливался рассеянный солнечный свет, плыла невесомая пыль. Ему приснился эротический сон. Подобные сновидения – приятная редкость для стареющего мужчины!

И что самое обидное, он немедленно позабыл участниц сновидения! Около минуты он ожидал, что у бессовестного абонента проснется совесть. Смартфон не умолкал. 9:13 – определил он, не глядя на часы. В мае рано светает.

– Вот козел! – буркнул Авдеев, обращаясь к анонимному «звонарю».

Смартфон пискнул, сигнал умер на полутоне. Воцарилась тишина. По-хорошему следовало отключить звук и проверить входящий номер, но для подобного действия требовалось вылезти из-под одеяла, совершить шесть шагов по скрипучему паркету до обеденного стола, нажать на экран. Авдеев предпочел провести дыхательный цикл из йоги, нервное возбуждение спало, желанная дрема завлекала его в объятия. Мягко прошелестели колеса автомобиля, дворник опрокинул ведро с мусором, хлопнула под порывом сквозняка форточка. Ласковый ветерок играл с невесомой тканью оконной занавески. Авдеев ничего этого не услышал. Он заснул.

Очередной звонок был громче и настойчивее предыдущего. Балансируя на грани яви и сна, мужчина заворчал, как старый пес. Сигнал городского телефона был громче и агрессивнее, чем трель старенького смартфона. А вот это новость! Номер был известен нескольким знакомым, которых можно сосчитать по пальцам одной руки! Никто из них не стал бы звонить в такую рань!

– Змея!

Тихо проклиная бывшую подругу, он поднялся с кровати. Набухалась накануне, с утреца поправляется пивком!

Шлепая босыми ступнями по полу, он подошел к аппарату, автоматически отметив слой пыли на тумбочке. Холостяцкий быт! Надя была паршивой хозяйкой, но квартиру изредка убирала. За время ее отсутствия жилье превратилось в свинарник. Он поднял трубку, будучи готовым услышать в свой адрес сочный компот из экзотической ругани. Милая улыбчивая блондинка с очаровательными ямочками на щеках во хмелю превращалась в красноречивую бестию. Алый рот извергал ругательства, которым мог позавидовать бывалый уголовник.

Он подержал трубку на весу, мысленно прокручивая сценарий монолога. Обычно Надежда спешила. Он мог бросить трубку и оборвать шнур. Такое уже случалось прежде. Два раза. После сожалел, латал при помощи изоленты вырванные с мясом провода. Надя была сообразительная женщина, в ее уголовном кодексе срока давности за совершенные преступления не предусматривалось. Она не ведала пощады и пленных не брала. Требовалось в краткую единицу времени изложить приличный объем информации, в основном касающийся его личности, как крупного козла, мерзавца и эгоиста, и в очередной раз описать то подлое предательство, которое он совершил по отношению к ней, святой женщине, уступающей в чистоте разве что Орлеанской деве или матери Терезе.

Они прожили вместе одиннадцать месяцев, с периодичностью раз в квартал Надя исчезала на два-три дня. В такие периоды ее мобильный не подавал признаков жизни, а подруги нехорошо отшучивались. По возвращении она ласкалась, как кошка. Сергей вопросов не задавал. После загулов Надя становилась великолепной любовницей и чуткой женщиной, но в четвертый раз он с военной аккуратностью собрал ее вещи и выставил две спортивные сумки на лестничную площадку.

В трубке было подозрительно тихо.

– Алло?

– Авдеев?

Мужской голос. Властный, привыкший командовать.

– А вы кого ожидали услышать?

Он потянулся за сигаретой, в груди загорелся пожар. Его всецело охватил праведный гнев лишенного сна труженика.

– Моя фамилия Кремер. Мы знакомы… – человек замешкался не более чем на мгновение, – в одностороннем порядке!

Лучше не скажешь! Кремер являлся начальником охранной службы. В офисе он появлялся два раза в месяц, на приветствия не отвечал. В основном пребывал в Москве. Таких охранников, как Авдеев, под его началом было штук пятьдесят. «Ты и здесь обосновался на дне пищевой цепочки, Сережа!» Он будто услышал язвительный голос подружки.

Он чиркнул колесиком зажигалки, с наслаждением втянул едкий дым сигареты.

– Так точно, господин Кремер! Я регулярно вижу вашу подпись в листке ведомости по зарплате.

Шеф или не уловил сарказма в тоне жалкого подчиненного, или не подал виду.

– Рад, что вы меня узнали! Вот теперь представился случай познакомиться ближе!

Авдеев прижал подбородком трубку к уху, стряхнул горстку пепла в ладонь. Пепельница кочевала по всей квартире и, по обыкновению, оказалась не под рукой.

– Чем обязан, господин Кремер?

– Давайте по имени, без дурацких приставок «господин»! Мы с вами почти ровесники, трудно переучиваться. Идет?

– Идет…

– А вас… – На том конце провода возникла пауза, шаркающее листание бумаги.

Авдеев злорадно молчал, ожидая, когда всемогущий шеф найдет в досье имя жалкой букашки. Охранника из захудалого офиса могущественной корпорации под гордым названием «Росметаллстрой». На улице зашлась скандальным лаем собачка, ей вторили старческие причитания, пожилая хозяйка увещевала свою любимицу.

– Сергей Матвеевич! – с оттенком раздражения сообщил Кремер. Обнаружил-таки имя и отчество наглого подчиненного! – Так годится?

– Годится.

Сигарета догорела до желтого фильтра. Авдеев смял окурок пальцами и положил на полировку тумбочки. Влиятельного шефа величали Роман Михайлович. Ну а коли они скорешились, можно без всяких отчеств!