Тайну своей гибели линкор унес на дно Северной бухты Севастополя. Уже стали историей имена участников тех далеких событий.

Но никогда не иссякнет интерес к этому событию, до конца не изученному, и в котором не поставлена последняя точка. К сожалению, оставшиеся архивные документы так и не дают ответа на главный вопрос: что же случилось с «Марией»? Вот уже почти сто лет эта тайна заставляет историков, исследователей и просто энтузиастов истории флота искать документы, которые смогут пролить свет на эту трагедию.

Поэтому ценны любые, пусть отдельные, фрагменты архивных документов. Изменение общественно-политической обстановки в России позволило открыть более широкий доступ к отечественным архивам, в том числе и к архивным материалам органов безопасности.

В связи с событиями 7 октября 1916 г. нас очень заинтересовали некоторые материалы ГПУ Украины, поступившие в 1933 г. в ОГПУ СССР, в которых замелькали знакомые историкам фамилии: Верман, Сгибнев, Шеффер… Немного усилий, и были обнаружены хранящиеся ныне в Управлении службы безопасности Украины по Николаевской области архивные следственные дела на них.

Предоставляя имеющиеся у нас сведения, мы хотели бы одного: пусть они помогут историкам и исследователям в какой-то мере попробовать разобраться в причинах трагедии «Марии».

Кроме того, существенную помощь могут оказать и хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации документы Департамента полиции. Мы использовали самые яркие из них, понимая, что отдельные документы не дают полной ясности. Но все же имеющиеся у нас сведения в совокупности смогут, возможно, дать пищу для размышлений по одной из версий гибели линкора.

Корабли, как и люди, имеют свою судьбу. Одни из них, прожив долгую и славную жизнь и отслужив положенный срок, ушли в историю, другие, жизнь которых была скоротечна, подобно магниевой вспышке, след от своей недолгой, но яркой биографии оставили навсегда. Такова короткая боевая судьба линкора «Императрица Мария».

Рождение этого корабля приходится на период развития российского военного флота, когда возрождение отечественной морской мощи после трагедии Цусимы стало одной из главнейших задач.

Предшественники «Марии» — бригада линейных кораблей Балтиийского флота: «Севастополь», «Полтава», «Гангут» и «Петропавловск» — пример высокого уровня развития отечественного судостроения и мастерства корабелов.

Появление на Балтике мощной группировки современных боевых кораблей надежно защитило интересы России на этом театре военных действий.

Но оставался еще и Черноморский флот, в составе которого находились устаревшие линейные корабли (бывшие эскадренные броненосцы), которые по своим тактико-техническим данным уже не могли решить боевые задачи в соответствии с новыми условиями войны на море.

Решение об усилении Черноморского флота новыми линкорами было вызвано и намерением извечного противника России на юге — Турции — приобрести за границей три современных линейных корабля типа дредноут, что сразу же обеспечивало ей подавляющее превосходство на Черном море.

Чтобы сохранить паритет, морское ведомство России настояло на безотлагательном усилении Черноморского флота за счет ввода в строй новейших линкоров.

Предполагалось спустить на воду четыре линейных корабля, тактико-технические данные которых превосходили даже балтийские линкоры типа «Севастополь». После многочисленных конкурсов и экспертиз честь постройки первого линкора на Черном море была предоставлена судостроительному акционерному обществу «Руссуд» в г. Николаеве.

11 июня 1911 г. одновременно с церемонией официальной закладки новый корабль был зачислен в состав Российского императорского флота под названием «Императрица Мария».

В соответствии с контрактом его следовало спустить на воду в июле 1913 г., и этот срок был почти выдержан — «Мария» была спущена 6 октября 1913 г. Далее пошли достроечные работы. И вот 23 июня 1915 г., подняв флаги, «Императрица Мария» начала настоящую боевую флотскую жизнь.

Линкор имел водоизмещение 25 465 тонн, длина корабля составляла 168 метров, скорость 21 узел. «Мария» несла на борту двенадцать 305-миллиметровых орудий главного калибра, двадцать 130-миллиметровых орудий, имелись противоминная артиллерия и торпедные аппараты, корабль был хорошо бронирован.

К этому времени боевые действия на Черном море шли полным ходом. Реальную опасность для российского флота представляли прорвавшиеся через черноморские проливы германский линейный крейсер «Гебен» и всегда сопровождающий его легкий крейсер «Бреслау», переименованные турками, соответственно, в «Явуз Султан Селим» и «Мидилли». Прекрасные «ходоки» с мощным вооружением, они своими набегами доставляли много неприятностей нашим морякам.

Уже через несколько месяцев после прихода на главную базу в Севастополь «Мария» принимает активное участие в боевых операциях против германо-турецкого флота. На линкоре держит флаг командующий Черноморским флотом адмирал Александр Колчак. Залпы орудий главного калибра быстроходного линейного корабля, а также ввод в строй однотипного корабля «Екатерина Великая» положили конец наглым действиям германских крейсеров в черноморских водах.

Особенно возросла нагрузка на линкоры во второй половине 1916 г. Только за июнь — октябрь совершено 24 боевых похода. Это была тяжелая, но весьма эффективная служба. Боевая деятельность противника была скована действиями «Императрицы Марии» и «Екатерины Великой».

Но… ранним утром 7 октября 1916 г. в 00.20 на стоявшем в Северной бухте Севастополя линейном корабле «Императрица Мария» гремит взрыв. Затем в течение 48 минут — еще пятнадцать. Корабль начинает крениться на правый борт и, перевернувшись, тонет. Русский военный флот потерял в то утро 217 моряков и сильнейший боевой корабль.

Трагедия потрясла всю Россию. Выяснением причин гибели линкора занялась комиссия Морского министерства, которую возглавил боевой офицер, член Адмиралтейств-совета адмирал Н.М. Яковлев. В годы Русско-японской войны он командовал броненосцем «Петропавловск» и находился на командирском мостике броненосца, который ушел на дно после взрыва на японской мине вместе с адмиралом С.О. Макаровым и штабом 1-й Тихоокеанской эскадры. Сам капитан судна был выброшен взрывной волной с мостика и подобран шлюпкой, посланной с одного из крейсеров эскадры для спасения экипажа «Петропавловска». Членом комиссии был и известный кораблестроитель, член Российской академии наук А.Н. Крылов, который стал автором заключения, одобренного всеми членами комиссии. В ходе проведенного расследования были представлены три версии гибели линкора. 1. Самовозгорание пороха. 2. Небрежность в обращении с огнем или порохом. 3. Злой умысел.

Однако после рассмотрения всех трех версий комиссия заключила, что «прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства».

Из возможных версий две первые комиссия в принципе не исключала. Что касается злого умысла, то даже установив ряд нарушений в правилах доступа к артиллерийским погребам и недостаток контроля за находившимися на корабле рабочими-ремонтниками, комиссия посчитала эту версию маловероятной.