– Дурачок ты, дурачок. Не злись, погоди. Тебе сейчас больно, я знаю, но ты уж потерпи. Если сейчас тебя не пристрелят, то к вечеру мы с тобой приедем в одно хорошее место. Там вода чистая, трава вкусная, там нет людей, а какие там кобылки! Ты, друг, еще спасибо мне скажешь за них. Ну, будь хорошим парнем. Иди сюда, мальчик. Иди. Не бойся. Иди...

Конь стоял, тяжело дыша, с нервно вздымающихся боков падали хлопья пены. Тихий голос завораживал, успокаивал, давал возможность передохнуть. Конь нерешительно потянулся окровавленными губами к темной широкой ладони, протянувшейся ему навстречу. Ладонь пахла хорошо – хлебом, лошадьми и сеном.

Громадный жеребец измученно склонил голову перед человеком, обиженно фыркнул, точно жалуясь новому другу. Толпа сдержанно загудела. Собрались вокруг в основном ковбои и ранчеро, люди понимающие и не праздные. Потом кто-то из толпы с недоумением бросил:

– Эй, Смит, как же ты попрешь его в свои чертовы кулички? Он же узды теперь боится.

Билл ответил чуть громче, но не поворачивая головы и все с той же успокаивающей интонацией.

– Какая уж тут узда. У нас все губы раздолбаны... раздолбаями. Мы уж так, пешочком, верно, парень? К вечеру доберемся. Ты ведь не удерешь от меня, мальчик?

Тут между ногами столпившихся произошло какое-то шевеление, и через загородку перемахнул ребенок. Худенький пацанчик в потертых джинсах с кожаными вставками, в клетчатой, изрядно угвазданной рубахе, на вихрастой головенке выцветшая и явно великоватая шляпа. Ребенок подошел к громадному коню и бесстрашно задрал голову, глядя прямо в черные настороженные глаза.

– Па, он теперь наш?

– Ну... вроде того.

– Тогда можно, я его до ранчо доведу?

– Да. Только поосторожнее. Не делай ему больно.

Толпа ахнула. Билл подставил ладонь, ребенок ступил на нее одной ногой, пружинисто толкнулся – и оказался на спине жеребца. Лорд Байрон взволнованно переступил с ноги на ногу и обернулся посмотреть на отчаянного седока. Как ни странно, присутствие человеческого детеныша на спине не раздражало, а, скорее, успокаивало. Веса ребенка жеребец даже не замечал, зато ощущал тепло и спокойную, уверенную посадку.

Маленькие ручки уверенно потянулись к морде коня, погладили атласную щеку, провели по прядям гривы.

– Ты очень красивый. Ты будешь моим другом. Па, можно он будет моим?

– Ну... да. Но сначала он должен передохнуть.

– Понятное дело!

В этот момент пришел в себя пижон. Волшебное превращение взбесившейся твари в покладистого верхового коня вернуло бывшему хозяину здравый смысл, и молодой человек запальчиво начал:

– Вообще-то я выложил за него пять тысяч, и вы же не думаете, что можете...

Он смолк, потому что все, кто находился на площади, повернулись и посмотрели на него с укором. Если вы думаете, что выдержать укоризненно-неприязненные взгляды двух сотен небритых и не вполне трезвых мужиков, большинство из которых носят на поясе оружие, легко – то вы вряд ли поймете, почему пижон, больше не произнес ни слова.

Так Лорд Байрон стал Бароном и поселился на ранчо «Соколиное Перо».

Билл вздохнул и протянул руку маленькому наезднику.

– Очень уж ты гонишь. Так и запалить его недолго.

– Барона? Да ты что, па! И потом, мы отдыхали на Пятнадцатой миле. Там был родник, Барон поел и отдохнул. Гроза идет – охренительная!

Билл вздохнул – уже в который раз – и нерешительно буркнул:

– Мю, я не думаю, что это слово подходит для...

– Почему? Ты именно так сказал Фрэнку про его девушку. В том смысле, что вы оба от нее охренели.

Шляпа упала на землю – и золотистые кудряшки-пружинки превратили запыленного мальчишку-ковбоя в маленького ангела. Истинно женским движением Мюриель Смит откинула непокорные локоны со лба и улыбнулась своему отцу, просияв жемчужными зубками и ямочками на румяных щеках. Одного зуба сверху и справа не хватало.

Билл задохнулся от нежности. Это происходило с ним довольно часто – с тех пор, как его дочь научилась улыбаться. Билл не знал более очаровательной и ангельской улыбки.

Он поднял с земли запыленную шляпу, отряхнул ее и осторожно нахлобучил на головку Мюриель.

– Ладно. Разберемся. Пора домой, не то гроза накроет нас прямо здесь. Барон! Ты готов к еще одним скачкам?

У Билла и его чалой кобылы Санты не было ни малейшего шанса, хотя они очень старались. Отставание составило двадцать корпусов.

Вечером разразилась буря. Лошади сбились в кучу под крышей загона, а хитрый Волк – громадный волкодав с неопределенным генеалогическим древом (Билл и соседи могли ручаться только за овчарку, ирландского волкодава, ротвейлера и парочку степных волков) – благоразумно выбрал себе лежбище под брюхом одной из пожилых кобылиц. Молнии пса не пугали, к грому он тоже относился хладнокровно, а его присутствие в загоне, в свою очередь, успокаивало лошадей.

Сиу, как всякая женщина, была хитрее. При первом же раскате грома она изобразила такие страдания, ужас и волнение, что Билл, поколебавшись, распахнул перед ней дверь дома. Эта псина, помесь степного шакала и пастушьей овчарки, жила у него уже третий год, принесла два помета великолепных щенков (еще бы, с таким папашей, как Волк!), но Билл так и не мог с уверенностью сказать, где заканчивается ее шакалья хитрость и начинается истинно собачий трепет перед грозой. Сиу была натурой артистической, но все свои фокусы компенсировала великолепным нюхом и умением согнать любое, даже самое распоясавшееся стадо.

Кроме Билла, Мюриель, Сиу, Волка, Барона, полусотни лошадей и двух десятков коров, на ранчо «Соколиное Перо» жили еще: три кошки с неопределенным количеством котят, куры во главе с петухом, утки, индюк с семейством, свинья Принцесса, хромая и лысая болонка Джуди, ручная ворона и лисенок. Из людей обитателем ранчо можно было бы назвать Фрэнка Марло, но в связи с помолвкой этот достойный человек все чаще уезжал ночевать в городок Каса дель Соль, который по-прежнему находился в двадцати милях от ранчо. Все чаще – потому что только помолвка заставила Фрэнка всерьез взяться за починку старого джипа, служившего в течение многих лет местом для откладывания и высиживания курами яиц. Фрэнк был ковбоем, поэтому джип чинил урывками, когда оставалось время и силы. Невеста Фрэнка, Милли, находилась в состоянии предсвадебной истерики, длящейся уже второй месяц, и нуждалась в ежевечернем утешении со стороны жениха. Билл с трепетом ждал звона свадебных колоколов. Вряд ли Милли захочет провести медовый месяц, а за ним и всю жизнь на ранчо «Соколиное Перо». Значит, очень скоро Биллу придется искать помощника. Мюриель еще слишком мала.

Билл Смит уселся перед камином и вытянул ноги к огню. В квадратном бокале толстого стекла переливалась янтарная, маслянистая на вид жидкость. Настоящее кукурузное пойло на жженом сахаре!

Билл не очень любил выпить. Скорее, совсем не любил. Лошади не переносят запах алкоголя и не доверяют человеку, от которого несет сивухой. Однако сегодня, да и завтра утром Биллу вряд ли придется садиться в седло. Буря закончится к утру, после этого начнется ливень.