Первое письменное сообщение, где место битвы носит название Босворт (по Маркет-Босворту, ближайшему крупному поселению), появилось в «Большой хронике Лондона», написанной примерно в 1512 году, и в этом ей следовали другие, более поздние лондонские хроники. С тех пор это название стало общеупотребительным, хотя в одном королевском документе 1511 года уже упоминается «Босвортское поле, иначе именуемое Дадлингтонским полем»[5].

В этой книге рассматриваются события, приведшие к битве при Босворте, и дается ее описание. Кроме того, рассказывается о правлении Ричарда III, хотя и не в чисто биографической манере. Уделяя основное внимание военным аспектам его двухлетнего пребывания у власти, мы описываем, как он старался обеспечить безопасность своего королевства, предотвратить вражеское вторжение с континента и удержаться на престоле. Если проследить события жизни Ричарда с момента коронации и до смерти, станет совершенно очевидно, что уже с самого начала своего правления он был полон решимости сохранить за собой королевскую власть. Разумеется, этого можно было бы ожидать от любого средневекового монарха, но в случае с Ричардом III явствует, что для него отправление королевской власти было чем-то сродни крестовому походу. Он, кажется, чувствовал, что на нем лежит ответственность не только за управление королевством, но также и за соблюдение в нем определенных нравственных устоев. Исследователями высказывалось предположение, что, с точки зрения Ричарда, ему надлежало занять престол в силу нравственного долга и законного права. Вероятно, сомнения, брошенные на законность брака короля Эдуарда IV, привели к тому, что его сын Эдуард V потерял в глазах Ричарда моральное право на престол. Как человек глубоко религиозный, Ричард сам пришел к выводу — или позволил себя убедить, — что, заняв престол, он совершит справедливый поступок[6]. Такой человек должен был верить, что носит корону по праву, дарованному самим Богом. Разные прокламации Ричарда, особенно изданные против Тюдора в 1485 году, составлены в выражениях, очень моралистических по своему духу. Также вполне очевидно, что Ричард III предпринимал все возможные практические шаги, чтобы устранить угрозу вражеского вторжения или встретить ее лицом к лицу в том случае, если она станет реальностью. Он очень последовательно старался организовать мобилизацию воинов, желая быть твердо уверенным, что сможет собрать армию столь быстро, сколь это возможно, — в этом отношении его действия могут служить чуть ли справочным руководством. Он всегда действовал и думал, как солдат. Кажется, ни в один момент своего правления он не поддавался инерции или отчаянью; он отвечал на все возникавшие вызовы и сражался буквально до самого конца.

Эдуард IV умер 9 апреля 1483 года, вероятно, от инсульта. Хотя после первого приступа он протянул примерно десять дней, преждевременная новость о его смерти достигла Йорка уже 6 апреля (или, быть может, 11 апреля[7]), и настоятель Йоркского собора распорядился отслужить по нему заупокойную мессу. Эдуард IV был погребен в Виндзоре 19 апреля. Ему наследовал его юный сын Эдуард, принц Уэльский, который был провозглашен королем под именем Эдуарда V. Принц воспитывался в Ладлоу, в области, пограничной с Уэльсом. Именно там 14 апреля его и застала весть о смерти отца. Эдуард наследовал престол довольно мирно, несмотря на скрытую напряженность между Вудвилями, родичами королевы, с одной стороны, и герцогом Глостером, единственным выжившим братом Эдуарда IV, и его сторонниками, с другой. Даже перед похоронами Эдуарда IV в совете возникли споры о том, как много людей должно быть в эскорте юного короля. Одна часть советников желала ограничить численность сопровождающих, очевидно, опасаясь, что если родственники королевы приедут в Лондон с внушительными силами, их влияние на нового короля значительно возрастет. Лорд Гастингс, чемберлен покойного короля, пригрозил, что вернется на свою должность лейтенанта Кале (явная угроза, поскольку гарнизон Кале был единственной постоянной вооруженной силой Англии), если не будет принято решение об умеренной численности эскорта. Однако чиновники Эдуарда и заседавший в Ладлоу совет испытывали на себе очень сильное давление сторонников Вудвилей, родичей королевы, а воспитателем юного принца был его дядя лорд Риверс, старший брат королевы. Королева предложила, чтобы эскорт для нового короля насчитывал 2000 человек, и с ней согласились, хотя это, очевидно, была значительная сила. Дальнейшие дискуссии в совете шли по поводу управления страной в период несовершеннолетия короля. Несколько месяцев назад ему исполнилось всего 12 лет, и он нуждался в опеке до той поры, пока не повзрослеет настолько, чтобы править самостоятельно. Совет уже постановил, что он будет коронован в воскресенье, 4 мая, то есть так скоро, как это возможно. Совет также решил, что молодой король будет находиться под руководством совета с герцогом Глостером во главе, а не под опекой одного лишь протектора в лице того же герцога. Сторонники королевы опасались, что Глостер потребует возмездия за их причастность к смерти его брата, герцога Кларенса, или даже может узурпировать престол; поэтому они хотели держать его под некоторым контролем. Решение устроить коронацию как можно скорее означало, что всякое опекунство будет очень непродолжительным в любом случае, поскольку полномочия протектора обычно заканчивались после коронации молодого государя[8].

Тем временем герцог Глостер находился на севере, вероятно, в своем замке Миддлхем в Северном Йоркшире. Согласно Манчини, он услышал весть о смерти брата от посланника лорда Гастингса. По всей видимости, Глостер с крайней поспешностью направился из Миддлхема в Лондон через Йорк. Он прибыл в Йорк уже 24 апреля, если не раньше. Там был отслужен еще один заупокойный молебен по Эдуарду IV, и все видные люди округи присягнули на верность новому королю. Сам герцог дал присягу первым. Он уже написал королеве и придворному совету. Заверяя их в своей преданности Эдуарду V, он просил лишь признать его заслуги и особое положение как единственного дяди короля по отцовской линии, — намек на его право быть протектором[9]. Совет города Йорка воспользовался присутствием герцога, чтобы, с его согласия, послать вместе с ним Джона Бракенбери, эсквайра-жезлоносца, состоявшего при мэре (the mayor’s esquire of the mace). При этом они просили герцога ходатайствовать перед новым королем о снижении налога, который они до сих пор платили. Впоследствии, уже став королем, Ричард исполнил их просьбу (см. ниже). Действительно, 5 июня 1483 года, несмотря на свои тревоги и загруженность другими делами, он выберет время, чтобы написать городским советникам Йорка. В этом письме, посланном с Джоном Бракенбери, он заверит йоркцев, что не забыл о них. Герцог воспользовался своим визитом в Йорк, чтобы занять денег на покрытие своих расходов. Среди прочих заем был сделан у Майлза Меткалфа, городского судьи (the City’s Recorder) и одного из советников герцога[10].