— Тебе следует ходить с распущенными.

— Я не подчиняюсь приказам мужчин, — схватив сумочку, я незаметно киваю Ренцо.

Его губы подрагивают.

— Правда?

— Да, — я сверлю его взглядом, убирая его руку с моего лица, а другую — с волос.

— Если хочешь этого, то все произойдет на моих условиях.

Глубокий смешок вырывается из его груди, и этот звук делает странные вещи с моими внутренностями.

— Ты всегда такая прямолинейная?

— Ты всегда такой медлительный? — я провожу пальцами по твердой поверхности его впечатляющей груди через рубашку.

— Есть такая штука, называется прелюдия, — он пошевелил бровями, и боже, я едва ли могу отвести взгляд от его лица, потому что теперь могу рассмотреть это прекрасное зрелище. Он похож на перевоплощенного Адониса — существо, созданное для того, чтобы соблазнять женщин одним взглядом.

— Есть еще такая штука, называется время, — неохотно я отрываю свой взгляд, глядя через его плечо на цифровую информационную доску.

— Только что объявили посадку мой рейс.

Сжимая мою руку, он направляется к выходу.

— Я могу быть быстрыми.

— Мне ли не знать, — пробормотала я себе под нос, выдергивая свою руку. Обычно я благодарна за две минуты, но с этим мужчиной мне понравится быстрый секс, потому что я догадываюсь, что он не разочарует.

Уже по одной этой причине лучше поторопиться.

Краем глаза я замечаю приближающегося Ренцо.

Незнакомец снова ухмыляется.

— Только скажи, я пропущу свой рейс и закажу нам номер в отеле.

Он придвигается ближе и прижимается ртом к моему уху.

— Я хочу поклоняться твоему телу всю ночь напролет и слышать, как ты выкрикиваешь мое имя, пока не охрипнешь.

По моему телу пробегают восхитительные мурашки, когда его теплое дыхание щекочет, а нечестивая сила его слов покрывает меня, как вторая кожа. Жидкая похоть увлажняет мои трусики, и я незаметно сжимаю бедра, соски твердеют, упираясь в плотный материал платья.

— И часто ты подбираешь незнакомых женщин в аэропортах и отвозишь их в отели? — спрашиваю я, передавая свою сумочку Ренцо, когда тот подходит ко мне.

— А ты? — спрашивает он, глядя на Ренцо со смесью любопытства и настороженности.

— Нет. Я никогда не подбираю незнакомых женщин в аэропортах, — отвечаю я, хватая его за руку и увлекая за собой к двери.

— Не бисексуалка. Понятно.

Его взгляд переходит на руку Ренцо на моей пояснице, пока мы шли к двери.

— Кто это? — спрашивает он.

Я решаю немного повеселиться.

— Мой муж.

Я бросаю взгляд на Ренцо, предупреждая, чтобы тот подыграл. Глаза незнакомца широко раскрываются.

— Что за хрень?

— Расслабься, — говорю я, пропуская его через дверь, а сама окидываю взглядом коридор в поисках ближайшего туалета для инвалидов.

— Он не присоединится к нам. Просто подождет меня снаружи.

Он быстро открывает и закрывает рот, а затем пожимает плечами, как будто это не имеет значения.

Хах.

Найдя единственную уборную, я направляюсь к ней, наслаждаясь ощущением сильной, теплой, мозолистой мужской ладони, обхватившей мою. Каждые несколько секунд он бросает взгляд на Ренцо, и я понимаю, что он пытается понять меня, нас.

Мы доходим до уборной, и я с облегчением обнаруживаю, что она пуста. Придерживая дверь бедром, я поворачиваюсь лицом к Ренцо.

— Быстрее, — говорит он.

— Я позвоню на пост, но они не будут ждать вечно.

Летать коммерческими рейсами — отстой. Возможно, не следовало давать своему пилоту выходной, но у него семья, и я не хотела отрывать Петро от них в Рождество. Ренцо сует мне в руку телефон вместе с презервативом, пронзая меня взглядом.

— Мы не опоздаем на самолет, — обещаю я, потому что знаю, что он тоже хочет вернуться домой к жене и детям.

— Попробуй сделать что-нибудь лишнее, и ты покойник, — предупреждает Ренцо незнакомца. — Тронешь хоть волосок на ее голове — и живым отсюда не выйдешь.

В его тоне не было скрытого намерения.

— Вам не о чем беспокоиться. Ваша жена в безопасности, — отвечает незнакомец, прежде чем я затаскиваю его в уборную и запираю дверь.

— Это одни из самых странных слов, которые когда-либо выходили из моего рта, — признается он, забавляясь, пока я расстёгиваю ремень его брюк.

— Заткнись. Мы здесь, чтобы трахаться, а не болтать.

Расстегнув его брюки, я позволяю им упасть на пол, а сама ныряю рукой в его трусы и обхватываю полутвердый член.

Он шипит, когда я глажу его, эрекция быстро твердеет от моего прикосновения. Он большой, и я истекаю слюной предвкушая то, как он будет входить в меня.

Он обхватывает мою грудь через платье, сильно сжимая ее.

— Я надеялся, чтобы они были не силиконовыми.

— А я надеюсь, ты знаешь, как использовать дар, данный тебе Богом.

Я стягиваю его боксеры по мускулистым бедрам и загорелым ногам. Слюна скапливается у меня во рту при виде его великолепного члена. Длинный, толстый и красивый, готовый подарить мне удовольствие. Проведя большим пальцем по кончику, на котором застыла капля спермы, я жалею, что у меня нет времени отсосать ему.

Поражаюсь своим мыслям и снова напоминаю себе, что это не к добру. Подобные реакции мне не свойственны, этот мужчина опасен для моего рассудка.

— Поверь мне, ты не будешь жаловаться.

Обведя рукой свой стояк, несколько раз дрочит, наблюдая за мной голодными глазами, пока я стягиваю кружевные трусики.

— Просто чтобы ты знал, — говорю я, подходя к раковине. — Я вооружена.

Я нажимаю кнопку на своем мобильном телефоне, открывая спрятанный внутри нож. Поднимаю и показываю ему. — И я знаю, как им пользоваться.

— Кто ты? — спрашивает он, подходя ко мне и небрежно поправляя свои боксеры и брюки. На его лице написано живое любопытство.

— Женщина, которую ты трахнешь.

Взяв его за подбородок свободной рукой, я прижимаю его лицо к своему и впиваюсь в его губы обжигающе горячим поцелуем, который чувствую до самых кончиков пальцев ног. Его брюки и боксеры лежат внизу, и я через платье чувствую жар от его члена, когда он прижимается к моему животу.

Не обращая внимания на то, что я держу нож, он страстно отвечает, наклоняет наши головы и впивается в мои губы в поцелуе, от которого мои внутренности ликуют, а киска пульсирует от острой потребности.

Этот мужчина знает, как целовать женщину, и я не помню, чтобы меня когда-либо целовали так страстно.

— Повернись, — рычит он мне в губы. — Держи нож в руке, если тебе так спокойнее, но я тебе не угрожаю. Я не причиню тебе вреда.

Обхватив мою шею, он царапает кожу.

— Если только ты сама не захочешь.

Эти слова меня злят, и я поднимаю нож, прижимая острие к его