– Ладно, воля ваша, – кивнул Гуров и подошел к Вадиму.

Сын Виолы выглядел подавленным и даже немного шокированным. Он поднял на полковника глаза, хотел что-то сказать, но потом снова опустил их.

– Значит, так, Вадик. – Гуров положил парню руку на плечо. – Ситуация хреновая, но ты не переживай. Серьезно тебя никто, кроме следователя, да и то на первых порах, виновным не считает. Но таков закон, и ее не поймет начальство, если она тебя сейчас не задержит. Слишком логичны ее умозаключения.

– Я их слышал, – покорно кивнул Вадик.

– Тем более. Мне нужно время, чтобы доказать твою невиновность и непричастность. Обещаю тебе, что в СИЗО ты не попадешь. День, два, максимум три в изоляторе временного содержания, а потом я тебя вытащу.

– Дурацкий шкаф, – уныло пробормотал Вадик. – Я так и знал, что добром это не кончится. Как он только матери на глаза попался! Век бы его не видеть.

– Ну ладно, ладно! Разберемся и со шкафом. Интересный он у тебя.

Предъявив на входе удостоверение сотруднику охраны, Гуров сказал, что его должны были ждать. И тут же подошел молодой человек в современном костюме с узкими брюками, укороченным пиджаком.

– Вы из МВД, Лев Иванович Гуров? – спросил он, с интересом рассматривая сыщика.

– Да. Вы меня встречаете?

– Конечно, – улыбнулся молодой человек и показал рукой в сторону лифтов. – Пойдемте. Без провожатого вы тут заблудитесь. Неугомонный Гафанович вчера поднял на ноги всех, кого мог. Для вас собрали целый научный консилиум в археографической лаборатории.

– Простите. – Гуров со спины разглядывал молодого человека. – А вы ученый?

– Я-то? Аспирант, а что?

– Да нет, – пожал Гуров плечами. Он этого парня назвал бы, встреть его случайно на улице, типичным мажором. Ан нет. Аспирант!

Гафанович бросился пожимать руку Гурову, когда тот только вошел в большую комнату, куда явно в спешном порядке занесли стулья, столы и какие-то приборы.

– Коллеги, коллеги. – Бодрым голосом историк привлек внимание к себе десятка молодых и не очень молодых мужчин и женщин. – Прошу вашего внимания! Представляю нашего гостя из МВД. Зовут его Лев Иванович Гуров.

Присутствующие примолкли, с интересом глядя на гостя и начиная рассаживаться полукругом на стульях. Гафанович, завладев вниманием коллег, обратился к Гурову, потирая с явным удовольствием свои сухие руки.

– Не будем отвлекаться, мы вчера все очень мало спали, готовясь к сегодняшней работе. Для вас, Лев Иванович, я собрал здесь специалистов по нужным нам отраслям, которые смогут, так сказать, оперативно, – Гафанович засмеялся, довольный своей шуткой, – разобраться с вашими артефактами. Здесь ученые с кафедры истории, кафедры искусствоведения, специалисты по история европейского ювелирного искусства, сотрудники данной лаборатории. Мы на данный момент оснащены приборной и аналитической базой, так что можем приступать. Прошу вас, предъявите нам ваши сокровища.

Гуров подошел к столу, вытащил из кармана пиджака маленький пакетик и высыпал из него в лабораторную кювету содержимое. Еще двое ученых подошли к столу с пинцетами. Образцы разнесли по столам к увеличительным приборам. Гуров усмехнулся, глядя на окружающих его людей, которые с увлечением бросились изучать раритеты, принесенные им, и совсем забыли о госте. Он уселся в углу в уютное кресло и сложил руки на груди.

Спор в стенах лаборатории разгорался. Сыщик и предположить не мог, что столько нюансов, мелких деталей, технологических тонкостей отличают ювелирные изделия, мастеров, целые эпохи. Один из помятых полых серебряных шариков разогнули под микроскопом. Надо же… внутри, на поверхности тонкого листа серебра ученые разглядели следы инструментов, которыми пользовались во Флоренции во второй половине XVIII века. И тут же возник спор о том, что один из русских ювелиров в конце XVIII века привез эту технологию раскатки серебряного листа в Россию и успешно применял на родине.

Гуров посматривал на часы, вздыхал, но терпел. Он не имел права оставлять вещественные доказательства посторонним людям, даже экспертам. Увы, следственные органы не видели особого смысла в том, кому принадлежали эти ювелирные изделия в древности, когда и кем они были изготовлены. Их интересовало лишь убийство неизвестного парня ночью в мебельном цехе. Драгоценности интересовали лишь уголовный розыск в связи с довольно длинной цепочкой событий, в которую вплелась и эта смерть. Но это оперативная информация, и следствию она не поможет.

Через два часа Гафанович заявил, что им «все ясно», что сомнения отсеялись. Но только еще через час наконец в лаборатории воцарилась более или менее внятная тишина. Еще затихали споры, еще не опустились на столы опадающими осенними листьями последние доводы, а Марк Борисович уже начал излагать резюме сегодняшнего консилиума. Сегодня он был на редкость благодушен, не язвил, не отвечал скупыми фразами. Сегодня он был «в своей тарелке».

– Ну, что же, уважаемый Лев Иванович, – по привычке потирая свои сухонькие руки, начал Гафанович. – Мы, пожалуй, уверены, что предоставленные вами артефакты относятся к той самой коллекции, которую мы условно будем называть утерянной коллекцией Брыкаловой. Мы очень рады констатировать, что вы ее, скорее всего, отыскали.

– Вы можете привести доказательства? – спросил сыщик, чтобы остановить пространный поток информации и сократить потери времени.

– Да, мы составим подробный отчет, а пока, так сказать, в устной форме. Технология изготовления отдельных элементов изделия, условно называемого нами «бусы», относится к середине и второй половине восемнадцатого века. Место изготовления назвать уже труднее, потому что к концу восемнадцатого века технология, изобретенная в Италии, стала доступна мастерам остальной Европы и России. Но не так широко. То же касается и серебряных полых шариков. Они, если следовать описанию в каталоге, являются частью другого ожерелья. По серебряному сплаву, по составу припоя мы все же склонны утверждать, что изделие итальянское.

– Мне бы хотелось идентифицировать его с коллекцией Брыкаловой, – напомнил Гуров.

– Да, конечно, – кивнул историк. – Мы сравнили имеющиеся описания коллекции Брыкаловой с вашими образцами. Совпадают детали. Совпадают особенности ювелирной техники итальянских мастеров восемнадцатого века. В основном можно считать, что мы согласны предположить, что вы нашли коллекцию Брыкаловой.

– Предположить? – Гуров улыбнулся снисходительной улыбкой.

– Лев Иванович, – развел историк руками. – Вы не принесли нам ни одного целого произведения ювелирного искусства, а лишь обломки. И что касается обломков, мы вам полностью подтвердили. А вот когда вы принесете хотя бы одно целое украшение, тогда мы вам скажем совершенно точно. Мы вас уверяем, что стоимость этой коллекции, если вы именно ее нашли, колоссальная. Это историко-художественная ценность, и она должна быть возвращена государству. И ни в коем случае не уйти за границу, в частные коллекции.