— М-да, желая попасть в гадюшник, я не думал, что это будет такая выгребная яма…

И тут изображение подернулось и стало быстро дрожать.

— Хозяин, нас забрали у носителя!

«Да я сам уже это понял, кэп!» — пронеслось в голове, когда снаружи увидел молодого парня в поддоспешнике и с кинжалом на поясе, что ломанулся за мной… Нет, за моим похитителем. «Что за сюр, господи…»

Мгновенье и я увидел, как наш похититель забежал за угол, а за этим углом стоял, похоже, его подельник, который уже замахивался камнем. Когда мой «слуга» забежал следом за воришкой, все стало очевидно.

— С тыла, осторожно!!! — крикнул я, желая предупредить того, кого и вправду стал считать своим «слугой» или неким подчиненным. По крайней мере, я болел за него, а не за этих оборванцев. Что было дальше, я не заметил, ибо меня скрутило в очередном приступе холода и пожирающей нутро пустоты…

— Ульрон, тощий ублюдок! Я тебе, тварь, сказала валить отсюда на хер! И чтоб больше никогда здесь не появлялся! Не хер здесь жрать, вали отсюда и не отпугивай клиентов, чумное отродье! Надо было удавить тебя, как всех остальных!

— Сама иди, тварина тупорылая! Не можешь прокормить, нечего было рожать! — злобно прокричал парень в момент, когда перед ним громко захлопнулась трухлявая дверь воняющего гнилью и испражнениями покосившегося дома, где он родился то ли четырнадцать, то ли шестнадцать лет назад. Никто уже и не знает наверняка.

Пнув от бессилия дверь, этим чуть не выломав в ней дырку, парень отвернулся и, опустив голову, двинулся в сторону, проходя по узкой улочке мимо пустых домов. Шел он медленно, шаркая и поднимая ногами пыль, которая долгое время не оседала, а витала в плотном и тяжелом воздухе, оставляя своеобразный след за спиной Ульрона. Соседей у его матери практически не было: ближайший сосед жил в сорока метрах от ее дома, и это было нормально для окраин третьего кольца Каллорскана, где плотность населения была чрезвычайно низка.

Привычно вдыхая сырой и мерзкий на запах воздух, Ульрон вглядывался вдаль сквозь легкий желтый туман, опасаясь и втайне надеясь одновременно увидеть фигуры банды урнингов. Говорят, если правильно все сделать и заменить им девочку, то они могут и покормить. А Ульрон ничего не ел уже четвертые сутки.

Представив, что придется перенести, он потер свой тощий зад и, дернув плечом, будто прогоняя враждебную мысль, решительно и резко свернул со своего пути и, ускорившись, наконец решился.

Уже много недель, если не месяцев, он пытался отогнать от себя мерзкую, но навязчивую мысль, которую ему подсадил в мозги старый Хряк. Странно, но несмотря на все тяготы жизни, что пережил Ульрон, почему-то его мутило от этого, и его бы даже вырвало если бы было чем.

Метаясь между покосившимися домами, стараясь не наступать босыми ногами в лужи жидкого разлагающего дерьма и полужидких человеческих останков, которые сбрасывают на окраинах города, даже не думая закапывать (главное, подальше от жилья и центра), Ульрон через час все же добрался до дома старого Хряка.

Решительности у парня уже немного поубавилось, когда он увидел дом Хряка — отвращение и страх наполнили его с новой силой… Но голод был сильней. И раз уж он решился попробовать попытать счастье у своей матери, то другого выбора у него уже нет.

Облизнув пересохшие губы, Ульрон положил правую руку на левый локоть, обхватив свое голое и тощее тело, прикрытое лишь набедренной повязкой, и подошел ближе к старику, сидящему у стены на голой земле с закрытыми глазами.

Это был уже явно немолодой человек, хотя и стариком его назвать было нельзя. На самом деле, ему не было и сорока, но жизнь вносит свои коррективы во внешний вид. Ведь человек — это то, что он ест.

Несмотря на рваное и заляпанное кровавыми пятнами тряпье, прикрывавшее его худое тело, он был достаточно богат по меркам улиц — у него были штаны и верхняя одежда, чем могут похвастаться очень немногие. Да и к тому же он был не так худ, как большинство жителей.

Оглядевшись по сторонам и не увидев никого, Ульрон направился к старому Хряку. Соседей у него не было на сотни метров вокруг, но иногда сюда захаживали банды, которых Ульрон уже инстинктивно высматривал каждый раз, выходя на открытое пространство.

Подойдя к Хряку, парень немного постоял перед ним, боясь подойти ближе. Но этого не потребовалось, потому что тот открыл глаза и посмотрел на стоящего рядом с ним мальчишку. Его губы тут же расплылись в премерзкой ухмылке, а открывшийся рот, обдав смрадом паренька, из-за чего тот даже поморщился, обнажил все его одиннадцать гнилых зубов.

— А, это ты, Ульрон? Все же решился? Надеюсь, не обосрешься в процессе? — язвительно проговорил старик парню, который с трудом разбирал его речь, да и сам он заметил вблизи, что Хряк болен. Его руки дрожали, сам он вспотел, да и взгляд был немного затуманен. Выглядел и пах он крайне неприятно, но не так уж и ужасно на взгляд привыкшего к такой жизни парня, и потому он, тяжело вздохнув, сказал:

— Да, Хряк, я согласен… больше не могу терпеть… И очень хочется есть.

Хряк засмеялся, медленно поднимаясь на ноги. Он был всего на полторы головы выше парня, который из-за недоедания был достаточно низкого роста, а стоя он чуть покачивался. Взяв в руки длинную, грубо обтесанную толстую ветку, на которую опирался при ходьбе, он пошел и рукой поманил за собой мальчика. Тот двинулся за ним.

— Что, совсем с голода помирать стал, раз ко мне пришел? Небось, как отец-то помер и не жрал мяса? Одну крупу поганую? Вот и мелкий такой говнюк вырос, пальцем перешибешь, одни кости торчат… Но ничего, сегодня ты поешь, если справишься, хе-хе…

Старик скрипуче засмеялся, а парню стало не по себе. Он бы сбежал уже, если бы не слова Хряка о еде, от упоминания которой просто кружило голову… Да и бежать сил не было. Он и сюда-то шел, еле переставляя ноги.

Шли они достаточно долго. До наиболее густонаселенного района, что расположен недалеко от ворот внешней Стены. Хряк и Ульрон не подходили близко к основной дороге, где обычно околачивались слишком опасные бандиты или стражники дворян, поэтому пошли ближе к Стене, так как там было куда безопаснее.

Ульрон видел Стену вблизи и раньше, но не уставал поражаться ее размерам и величественности. Несмотря на то, что она была полуразрушена, а местами и вовсе были едва прикрытые досками или камнями дыры, в сравнении с повалившимися или гниющими домами, тридцатиметровая Стена выглядела невероятно впечатляюще, если бы не вечный туман, накрывающий город. Ее было видно издалека, поскольку такие высокие строения были южнее этих мест.

И вот, наконец, они остановились, спрятавшись в тени домов между стенами двух единственных пустых на всей улице домов. Одна из стен обрушилась, и в дом можно было легко войти через этот пролом, а не через дверь, где тебя могли бы увидеть.

— Слушай сюда. Когда покажу, подбегаешь, хватаешь что есть и бежишь сюда. Но не очень быстро, чтобы не догнал, но и не бросил попытки бежать. Замани сюда, и мы разберемся. Понял?