избежать розыска по алиментам, и живет в Хакни. Если это действительно тот самый человек, то он работает водителем-дальнобойщиком, что, несомненно, подходит человеку, стремящемуся уклониться от выполнения родительских обязанностей.

Отправив субподрядчику Дэву Шаху электронное письмо с просьбой установить наблюдение за адресом в Хакни и фотографировать всех, кто входит или выходит из него, Страйк отправился на ужин с Эриком Уордлом.

Страйк решил, что стандартного дешевого карри-хауса будет недостаточно, чтобы расположить к себе своего друга-полицейского, у которого он намеревался попросить об услуге, связанной с переписью населения. Поэтому он заказал столик в клубе “Корица”, который находился в нескольких минутах езды на такси.

Ресторан когда-то был Вестминстерской библиотекой, поэтому множество столов с белыми скатертями стояли в большом просторном зале с обшитыми книгами стенами. Страйк, пришедший первым, снял пиджак, ослабил галстук, заказал пинту пива и сел читать новости дня с телефона. Он понял, что пришел Уордл, только когда тень полицейского упала на стол.

— Тут получше, чем в Бомбей Балти, — прокомментировал полицейский, усаживаясь напротив Страйка.

— Да, дела в последнее время идут неплохо, — ответил тот, убирая телефон обратно в карман. — Как дела?

— Не могу пожаловаться, — сказал Уордл.

Когда они только познакомились, друг Страйка Эрик Уордл был по-мальчишески красив. Несмотря на то, что он по-прежнему хорошо выглядел, его некогда полная волос голова поредела, и он выглядел так, как будто постарел больше, чем на шесть лет, которые прошли на самом деле. Страйк знал, что не только тяжелая работа вытравила эти борозды вокруг рта и глаз Уордла; он потерял брата, а жена, Эйприл, ушла от него полгода назад, забрав с собой их трехмесячного ребенка.

Пока они изучали меню, разговор шел в обычном русле, и только когда официант принес Уордлу пинту пива и принял их заказ, полицейский передал через стол папку.

— Это все, что я смог узнать о стрельбе в Кевина Пирбрайта.

— Отлично, — сказал Страйк. — Как поживает наш друг-фальшивомонетчик?

— Арестован, — сказал Уордл, поднимая свою пинту в тосте, — и я думаю, что его удастся убедить, чтобы он сдал и высшее начальство. Ты, возможно, обеспечил мне долгожданное повышение, так что ужин за мой счет.

— Я бы предпочел, чтобы ты заплатил мне информацией, — ответил Страйк.

— Я знал, что ты не забронировал это место по прихоти, — вздохнул Уордл.

— Давай закажем, и я все объясню.

После того, как они приступили к еде, Страйк попросил об одолжении, за которым он пришел: помощь Уордла в получении доступа к записям переписи населения, которые обычные люди получить не могут.

— Откуда такой интерес к этой ферме Чепмен?

— Это штаб-квартира Всеобщей Гуманитарной Церкви.

— Ох — сказал Уордл. — Это место. Эйприл ходила на одну из их встреч несколько лет назад. Ее подруга с занятий йогой заинтересовалась этим и взяла ее с собой. В итоге подруга присоединилась. Правда, Эйприл была там всего один раз.

Уордл прожевал и проглотил, прежде чем добавить,

— Она потом немного странно себя вела. Я пошутил, и ей это не понравилось, но я сказал это только потому, что никогда особо не общался с той женщиной, которая ее туда отвела. Она увлекалась кристаллами, медитацией и прочей ерундой. Ты знаешь, что это за тип.

Страйк, хорошо помнивший периодические фазы песнопений Леды, скрестившей ноги перед нефритовым Буддой, сказал, что да, и спросил:

— Эйприл подумала, что в этом что-то есть, не так ли?

— Думаю, она защищалась, потому что знала, как сильно ее друзья-йоги меня бесят… Наверное, не стоило быть сволочью в этом вопросе, — признался Уордл, угрюмо жуя. — Итак, какие записи переписи тебе нужны?

— Все, начиная с 91-го года.

— Черт возьми, Страйк.

— Я пытаюсь отследить бывших членов клуба.

Уордл поднял брови.

— То есть ты хочешь все время оглядываться.

— В смысле?

— У них репутация организации, которая жестко преследует тех, кто пытается их дискредитировать.

— Я слышал.

— Какую надуманную причину я могу назвать переписчикам? Они так просто информацию не выдают.

— На данный момент у меня есть данные о принудительном контроле, физических нападениях, одно обвинение в изнасиловании и несколько случаев жестокого обращения с детьми.

— Боже правый. Почему бы не добавить убийство и не получить полный комплект?

— Дай мне время, я занимаюсь этим делом всего два дня. Кстати говоря, этот выстрел в Пирбрайта…

— Тот же пистолет использовался в двух предыдущих перестрелках, связанных с наркотиками. Я не занимался этим делом, никогда не слышал об этом парне, пока ты мне не позвонил, но я просмотрел все материалы, — сказал Уордл, кивнув на папку. — Выглядит довольно однозначно. Он должен был быть не в себе, судя по состоянию его комнаты. Взгляни на фотографию вверху.

Страйк отодвинул пустую тарелку, открыл папку и достал фотографию.

— Черт.

— Да, там, наверное, что-то есть, под остальным дерьмом.

На фотографиях была запечатлена маленькая и убогая комната, повсюду валялась одежда и мусор. Тело Пирбрайта лежало посреди пола, накрытое полиэтиленовой пленкой. Кто–то – Страйк предположил, что Пирбрайт — нацарапал слова по всем стенам.

— Отличный образец наркоманского декора, — сказал Уордл, когда официант вернулся, чтобы убрать их тарелки.

— Что-нибудь украли? Он должен был писать книгу по ВГЦ.

— Похоже, он писал ее на стенах, — сказал Уордл. — Комната в точности такая, какой ее нашел хозяин. В нижней части шкафа они нашли пакет с гашишем и рулон двадцаток.

— Они думают, что его убили из-за пакетика гашиша?

— Возможно, это все, что они оставили. Вероятно, он стащил что-то у кого-то, у кого не должен был, или разозлил не того человека.

— Где это место?

— Каннинг Таун.

— Отпечатки?

— Только Пирбрайта.

— Как убийца вошел и вышел, есть идеи?

— Мы думаем, что они использовали отмычку, чтобы попасть в парадную дверь.

— Организованно, — сказал Страйк, доставая блокнот и начиная писать.

— Да, все было довольно хитро. Парень с того же этажа утверждал, что слышал, как Пирбрайт с кем-то разговаривал, прежде чем впустить его. Наверное, думал, что он собирается совершить продажу. Сосед услышал глухой удар, и музыка Пирбрайта перестала играть. Убийца, видимо, использовал глушитель, потому что иначе выстрел услышала бы половина улицы, но можно предположить, что его услышал сосед, ведь перегородки в здании фанерные. Конец музыки тоже подходит, потому