– Да.

– Смешно. Он никогда его не найдет. Оно не здесь. Его вообще нет.

– У меня уже закрадывалась такая мысль.

– Значит, ты намного умнее его. Идея, что оно сокрыто здесь… боюсь, ее он тоже почерпнул у меня. Пока я не увидел этот мир, я думал, что создавшее его знание по-прежнему здесь – бери и пользуйся. Конечно, попав сюда, я понял всю нелепость такого предположения. Представь текущую под землей воду. Она год за год сочится через одни и те же трещины и размывает камень. Через тысячелетие на этом месте возникает система пещер. Однако воды, изначально ее создавшей, там уже нет. Она давно утекла. Впиталась в землю. То же и здесь. Но только Кеттерли эгоист. Он интересуется лишь практической пользой и убежден: если что-то существует, то не иначе как для его выгоды.

– Оттого-то здесь и Статуи? – спросил я.

– От чего «оттого»?

– Статуи существуют оттого, что воплощают Идеи и Знание, текущие из другого Мира в этот?

– Хм! Никогда не задумывался, – довольно ответил он. – Очень разумное замечание. Да, да! Думаю, весьма правдоподобно! Возможно, в эту самую минуту в каких-то дальних областях лабиринта возникают статуи вышедших из употребления компьютеров! – Он помолчал. – Я не могу долго тут оставаться. Я слишком хорошо знаю, чем чревато долгое пребывание в этом месте: амнезией, полной утратой рассудка, и так далее, и так далее. Впрочем, должен сказать, ты говоришь на удивление толково. Бедный Джеймс Риттер под конец едва мог связать несколько слов, а он пробыл здесь в два раза меньше тебя. Нет, на самом деле я пришел рассказать тебе вот что.

Он холодной старческой рукой сцапал мою ладонь, а потом вдруг резко дернул меня к себе. От него пахло бумагой и чернилами, идеальным сочетанием аниса и фиалки, а за всем этим улавливалась какая-то нехорошая, почти фекальная вонь.

– Тебя кое-кто ищет, – сказал он.

– Номер шестнадцать? – спросил я.

– Напомни, кого ты так называешь.

– Шестнадцатое Лицо.

Старик задумчиво склонил голову набок.

– Да-а-а… Да. Почему нет? Скажем так, это действительно номер шестнадцать.

– Но я думал, номер шестнадцать ищет Другого, – возразил я. – Номер шестнадцать враг Другого. Так сказал Другой.

– Другой?.. Ах да, Кеттерли! Нет, нет! Номер шестнадцать ищет не Кеттерли. Теперь понимаешь, что я имел в виду, когда назвал его эгоистом? Он считает, будто все крутится вокруг него. Нет, номер шестнадцать ищет тебя. Выспрашивает, как тебя найти. У меня нет особого желания помогать номеру шестнадцать – да и кому-либо вообще, – но мне будет приятно досадить Кеттерли. Я его ненавижу. Уже четверть века он поливает меня грязью перед всяким, кто согласится слушать. Так что я дам номеру шестнадцать детальные указания, как сюда добраться. Подробнейшие инструкции.

– Сэр, пожалуйста, не надо, – взмолился я. – Другой говорит, что номер шестнадцать – человек зловредный.

– Зловредный? Я бы так не сказал. Не зловреднее большинства. Нет, извини, но я просто обязан объяснить номеру шестнадцать дорогу. Хочу запустить лису в курятник, и лучший способ – отправить сюда номер шестнадцать. Разумеется, есть вероятность – и даже очень большая, – что номер шестнадцать сюда не доберется. Очень немногие могут попасть сюда без провожатых. Собственно, кроме меня, это удалось только Сильвии Д’Агостино. У нее был талант проскальзывать в щелку, если ты меня понимаешь. Кеттерли так толком и не научился, даже после того, как я много раз брал его с собой. Он не может сюда попасть без реквизита – стоек, изображающих дверь, свечей, ритуалов и прочей чепухи. Ты, наверное, сам это все видел, когда он тебя сюда отправлял. А вот Сильвия могла проделать это в любое мгновение. Вот она перед тобой. Вот ее уже нет. Некоторые животные обладают такой способностью. Кошки. Птицы. А в начале девяностых у меня была обезьяна-капуцин, которая могла сюда проникнуть, когда захочет. Я объясню путь, а дальше все будет зависеть от таланта номера шестнадцать. Главное, помни, что Кеттерли номера шестнадцать боится. Чем ближе номер шестнадцать, тем опаснее будет Кеттерли. Вообще-то, вполне допускаю, что он прибегнет к насильственным действиям. Тебе стоит подстраховаться – убить его или что-нибудь в таком роде.

Старик улыбнулся.

– Ладно, я пошел, – сказал он. – Мы больше не встретимся.

– Да будут безопасны ваши Пути, сэр, – сказал я. – Пусть Плиты у вас под ногами будут целыми, и пусть Дом наполнит своей Красотой ваши глаза.

Мгновение он молчал и задумчиво меня разглядывал, как будто ему пришла в голову новая мысль.

– Знаешь, – сказал он наконец, – я не жалею, что отказался тебя принять, когда ты просил о встрече. Твое письмо… Мне показалось, что писал наглый сопляк. Наверное, ты таким и был. А теперь… Прелестно. Просто прелестно.

Он нагнулся за плащом, грудой лежавшим на Плитах, и неспешной походкой двинулся к Проему во Второй восточный Зал.

Запись от Двадцать первого дня Седьмого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Естественно, неожиданная встреча чрезвычайно меня взволновала. Я тут же вытащил Дневник и все в него занес. Я озаглавил запись «Пророк», поскольку он наверняка Пророк. Он объяснил Сотворение Мира и рассказал мне еще много такого, что может знать только Пророк.

Я тщательно изучил его слова. Многое в них для меня непонятно, однако, полагаю, для пророков это обычное дело: их разум не чета обычному, а мысли движутся странными путями.

Я ненадолго. Просто заглянул.

Отсюда я вывел, что он живет в Далеких Залах и намерен сразу туда вернуться.

Я понимаю, как ты мог прийти к заключению, будто я – номер шестнадцать. Однако это не так.

Я уже решил, что утверждение правдиво. Возможно (теоретизировал я), Пророк считает, что пятнадцать обитателей моих Залов следует считать одной Общностью, а в Далеких Залах живет другая Общность со своей отдельной нумерацией. Возможно, в собственном Народе он Третье лицо или Десятое. Возможно даже, у него какой-нибудь головокружительно большой номер, например Семьдесят пятый!

Однако я увлекся фантазиями.

Я приходил сюда и отправлял сюда других.

Может ли так быть, что Пророк отправил в эти Залы кого-то из моих собственных Мертвых? Человека с Рыбьей Кожей или Скорченное Дитя? Разумеется, я лишь строил беспочвенные догадки. Как и многие другие утверждения Пророка, это пока оставалось загадочным.

В конце концов мы все жестоко поплатились. Я – тем, что оказался в тюрьме.

Тут я совсем ничего не понял.

…смазливый молодой итальянец… Стэн Овенден… Сильвия Д’Агостино… бедный Джеймс Риттер…