отцу на своих заводах удастся их построить, и ни сколько не сомневался. Как оказалось позже, за эту операцию мне дали орден Святого Станислава, и хотя в основном им награждали чиновников, но и военных тоже. В принципе мне было фиолетово, всё равно Империя была считай обречена, ну не верил я, что смогу глобально поменять историю, отменив Революцию, мне просто не успеть это сделать, даже, как командир бронеотряда я не смогу перебороть те силы, что стоят за отстранением Николая второго от власти, а они как наверху, так и внизу. А пока надо продолжить воевать и постараться выжить, а не то все мои начинания пойдут прахом.

Пока я воевал, мой отец тоже не сидел без дела, он для начала сходил к генералу Горевичу, хорошо посидев с Аристархом Владимировичем, он посетовал ему, что надо ему несколько надёжных людей, кому доверять можно, а на примете таких нет. Отставной генерал пообещал помочь, переговорит он с несколькими своими хорошими знакомыми, такими же отставниками и через несколько дней к отцу пришёл первый человек, а затем в течении недели ещё трое. Все они оказались отставными унтерами, которые хоть и вышли в отставку по возрасту, но всё ещё были достаточно крепкими людьми. За всех их генерал Горевич поручился, все они были без семьи, так уж сложились у них обстоятельства, но были они людьми малопьющими и надёжными. После разговора с каждым из них, отец всех четверых взял к себе на службу. Кстати ещё во время собеседования все четверо заявили, что они крови не боятся, но противоправными действиями заниматься не будут. Это понравилось отцу, так как с тем, кто легко нарушит закон, он связываться не хотел. Для всех четверых он выправил в полицейском управлении разрешение на оружие и купил для них офицерские, самовзводные наганы. Учитывая, что как говорил сын, обстановка в стране со временем будет накалятся, стоило озаботится своей безопасностью, а безоружные охранники мало что сделают вооруженным бандитам.

В начале ноября взяв с собой двух человек, он оставил оставшихся двух с семьёй и на поезде поехал в Петербург. Хотя в ноябре температура воздуха уже стояла в районе нуля градусов, но Финский залив ещё не был затянут льдом, а потому Константин Людвигович и отправился в Стокгольм не на поезде через княжество Финляндское, а на корабле, причём рейс был прямой, Петербург — Стокгольм. Не смотря на довольно сильное волнение на море, достаточно большой и новый корабль без приключений прибыл в пункт своего назначения. Константин Людвигович для начала заселился в хорошей гостинице, а на следующий день отправился в шведский банк открывать там себе счёт. На это у него ушёл весь день, ведь кроме открытия самого счёта, ещё нужно было обговорить перевод на этот счёт большей части его денег. В России он оставлял только средства необходимые для работы его заводов и мастерских, а также ему самому на привычную жизнь. Как оказалось, открытие счёта оказалось самым простым, вот найти для своей семьи хорошее жильё оказалось более проблематичным. Привыкнув уже к простору своего дома, а также к приусадебной территории, где был небольшой сад, он и тут искал не квартиру, пускай и в приличной части города, а именно дом с прилегающей к нему землёй. Около недели он ездил с маклером по всему городу в поисках дома, который его устроит. Порой вроде и дом неплохой, и земля вокруг него есть, но вот не лежит у него к этому дому душа и всё. Наконец он всё же нашел дом с участком, который ему понравился, расположился он во вполне приличном районе, где селились достаточно обеспеченные горожане и был он на берегу одной, из протекающих через Стокгольм рек. Можно конечно было купить просто землю, а затем построить там дом, но на это требовалось много времени, а потому и пришлось искать готовый дом. Правда сам дом был в несколько запущенном состоянии, но деньги на ремонт у Константина Людвиговича имелись, как и время на ремонт. Купив и оформив на себя дом, он сразу договорился и о его ремонте, который должны были произвести в течение пары недель. Оплатив авансом большую часть ремонта, и договорившись окончательно расплатится по прибытии, заодно и приняв работу, он уже на поезде через Финляндию отправился в Петербург. Купив два рядом располагающихся купе первого класса, он со своими охранниками поехал назад. Пока ещё в Империи был порядок и трудно было подумать, что скоро всё изменится, но он сразу поверил сыну, не зная почему, но поверил. В Петербурге он не задержался, сразу купив билеты на поезд до Нижнего Новгорода и первого декабря уже был дома. За время его отсутствия ни чего не произошло, пришли два письма от сына с фронта, но он писал, что у него всё в порядке и даже получил награду — орден святого Станислава, а также интересовался успехами по созданию своих бронеходов. Также он просил сделать на базе грузовика обычный пулемётный броневик и даже прислал эскиз бронекузова с башней. Пожалуй это было самое легкое, тут особо и придумывать ни чего не надо, тем более, когда уже есть набросок как именно надо строить. Проверив, как идут дела, Константин Людвигович стал собирать семью к отъезду, тянуть с этим он не хотел, так как позднее это может оказаться опасно, особенно, если как сказал сын вскоре в Финляндии начнутся беспорядки. Да и по любому, ему будет гораздо спокойней, если всё время, пока идёт война, его семья будет в полной безопасности в нейтральной стране. Вот так в середине декабря он с семьёй и всеми четырьмя охранниками на поезде выехал в Петербург. Слава богу, но пока по прежнему в стране всё было спокойно, и поезда ходили по расписанию. В Петербурге они пару дней отдохнули, погуляв по городу, и затем на поезде через Финляндию поехали в Стокгольм. Хотя в самой Финляндии пока тоже было спокойно, но зная, на что следует обратить внимание, Константин Людвигович заметил недовольные взгляды финнов в их сторону, когда они в Гельсингфорсе делали остановку.

Гельсингфорс, бывшее название Хельсинки, а также база Балтийского флота Российской Империи.

Но в общем дорога прошла без накладок и уже 27 декабря они всей семьёй заселились в свой новый дом в Стокгольме. За это время строители полностью отремонтировали дом и он засиял новыми красками, к сожалению из-за времени года, небольшой сад стоял голым, просматриваясь насквозь, но выпавший снег придал им свою