class="p1">Лукас почти упал от бессилия. Отец поймал сына и отнёс его в каюту, положил на кровать, выключил свет и закрыл дверь. Илья задумался, насколько стал его сын сильнее. Он понял, что ему надо многому научиться, чтобы видеть мир такой, какой он есть. С этой мыслью он поднялся на борт. Илья не знал, радоваться или грустить. С такой жестокостью Лукас убивал этих сирен. Хоть мир наш жесток, но не надо превращаться в животных. Надеюсь, Лукас не собьётся с правильного пути, который он себе наметил. Илья встречает Юлия II. У них завязался разговор.

— Илья, что ты такой грустный, мы победили чудовищ, надо радоваться.

— Да, неважно. Вы в порядке — самое главное.

— Со мной всё хорошо, правда, маловато магии, но она скоро восполнится. Я чувствую твою тревогу, рассказывай, легче станет.

— Раз мне станет лучше, ладно, рассказываю. Мой отец работал во флоте, он настолько “любил” это дело, что, когда выходил на сушу, сразу пил, чтобы забыть тот день. Ему отлично жилось на корабле и на морской глади. Я всегда просто мечтал, чтобы мой отец гордился мной, но это все лишь мечты. Когда он приходил домой, он бил мою мать. Я пытался ударить его, но все было тщетно, мне тогда было десять лет. Он меня бил и после всего садился на стул, брал водку или самогон и хлебал из бутылки. Столько ненависти и злости накопилось. Как только я немного подрос, где-то мне было шестнадцать, я был уже женат на Нине Нежные Руки, родился Лукас. Я с женой договорился не говорить о моём отце только потому, что он алкаш, быдло, просто зло, а не человек. Мы с Ниной условились, что у меня нет ни отца, ни матери. Я думал, что так будет лучше. Когда Лукасу исполнилось четыре года, я поехал на лошади проверить мать, всё ли у неё хорошо, а что с отцом, меня мало интересовало, но я спросил, где конкретно папа, и мать заплакала. Я её успокоил и пошёл туда, где отец пьёт, в бар «Ночной странник». Его там не было, я пошёл в порт к его знакомым, подошёл к душной компашке, и спросил, где мой отец. Один Геннадий узнал меня. Он был его другом, но сказал очень тяжёлые для меня слова: "Он умер во время нападения сирен". Я понял только то, что я в нём нуждался как сын и никак иначе. Я не хочу такой судьбы для моего сына.

— О боги, как же ты много натерпелся, я тебе искренне сожалею. Такая история заслуживает целой пьесы. Но не стоит унывать, мы вылечим твоего сына, и ты поплывёшь со спокойным сердцем домой.

— Я понимаю, что это жизнь, поэтому надо всегда быть готовым к её испытаниям. Вы же говорили, что всё будет хорошо, но все оказалось наоборот, мне грех жаловаться. Вы же мне практически спасли жизнь, так как вы моего сына везёте к магу, чтобы вылечить его.

— Это моя работа.

Они долго беседовали, до часу ночи, после они разошлись по каютам и уснули крепким сном. У Генри Швеца была бессонница, он управлял любимым кораблём. Все близкие Генри погибли во время второй мировой войны. А ночью, когда никто не видел, он скорбил о потерянных дорогих ему людях, вспоминал прошлое. Генри служил в секретном ордене П А Н К — дословный перевод: П — породистость, А — архиопасный, Н — настоящий, К — колоссальное количество манны. Но, к сожалению, орден распался, причины не ясны до сих пор. ПАНК защищали слабых людей и не брали ничего взамен, вот так.

На следующий день Лукас первый проснулся, вышел из каюты, аккуратно закрыл дверь, чтобы отец не проснулся. Пошёл он на верхнюю палубу и почувствовал собственным носом запах свободы. Ветер играет с парусами, и тёплый воздух пронизывает его. Это так бодрит. Краем глаза Лукас заметил Генри Швеца у руля, и он вытирал глаза. Лукас не придал особого значения, он просто наблюдал за морем. Такие тёплые волны заставляют задуматься куда-нибудь уйти подольше от морской суеты. Лукас смотрит вдаль, как будто гонится за какой-то мечтой. Проходит время, Лукас упал с табуретки. А тем временем Илья — Железная Грудь просыпается со счастливым лицом, и, поднявшись на верхнюю палубу, он заметил в глазах Лукаса настоящее счастье.

— Лукас, доброе утро. Давно не спишь?

— Доброе, отец, я встал где-то в шесть, а что?

— Ты в плохом настроении, когда стаёшь в шесть, а тут счастливый.

— Отец, ты просто глянь на море и горизонт… Ты выспался?

— Более чем, что удивительно. Море и вправду красивое, жалко, жены с нами нет. Она приготовила бы нам вареники и увидела бы эту красоту.

— Да уж, надо было маму взять.

— Лукас, не стоит унывать, надо бы найти Юлия II.

И моментально за спиной Ильи появляется Юлий II, словно телепортировался:

— Ну что, господа, пошли завтракать. Я вас долго искал.

— Доброе утро, Юлий II. У меня вопрос: почему вы никого не послали за нами?

— И тебе доброе утро, Лукас. Мальчик, я никого не послал, потому что сейчас рано, я забочусь о своём персонале, а многих даже не волнует, что это тоже люди и им надо выспаться для тяжёлой работы на корабле.

— Я все понял, извините, я не знал.

— Ничего страшного, но сначала подумай, прежде чем что-нибудь сказать. Илья, вы сегодня выспались, не так ли?

— Да, кстати, я единственный раз выспался, может быть, в подростковом возрасте. Вы нас позовёте на завтрак?

— Конечно, вы же мои гости на корабле, и через полчаса все проснутся потому, что это время, когда они все встают.

Проходит время, и корабль словно оживает. На всех парусах плывут к назначенной цели, рабы начали заниматься своим делом. Персонал готовил на кухне что-то аппетитное.

— Мне доложили, что вы любите вареники.

— Я просто обожаю вареники, можно даже сказать, я на них помешан.

— Мне тоже нравятся вареники, но мамины никто не заменит.

— Я попросил своих поваров приготовить вареники, которые знатокам понравятся, и ещё я им пригрозил смертью, если гостям не понравятся.

Поварам понадобилось полтора часа для приготовления, но Юлий II их подгонял.

— А это не слишком — угрожать смертью за то, что они не справились с заданием?

— Ничего страшного, я со всеми так. Я всего лишь угрожаю, но до дела так никогда и не доходит.

— Вы же говорили, что хорошо относитесь к людям.

— Да, Лукас, я так говорил, но если