Если разводиться, то фирму он не отдаст.

Юля посмотрела на мужа и представила, что может быть. Теоретически.

Роман снова придуривался, разглядывая Юлю сквозь бокал. Нос и верхняя губа отвратительно деформировались, отразившись в тонком стекле и обезобразив его холеное, породистое лицо.

«А ведь, пожалуй, если коснется денег, он и овдоветь не побрезгует. Да и уйти не даст. Как же: самого Романа Жаворонкова жена бросила! От таких не уходят. Удар по имиджу. Вот если бы я овдовела…»

Юля даже опешила от этой мысли. Такой реальной, естественной и… совсем не страшной.

Наверное, пора было что-то менять в жизни, раз уж в голову полезли такие странные идеи.

Валерия села на кровати и с обидой констатировала: в жизни так все сложно, так непредсказуемо, что человеку с ясным и четким логическим мышлением существовать в этом броуновском движении судеб и поступков нет никакой возможности. Вот была бы она какой-нибудь пылкой невменяемой натурой, кропающей стишки, кормящей комаров в лесных походах или разгуливающей по городу с бубном и колокольчиком, тогда и проблем бы не было. И мысли бы были легкие и чистые, как пух одуванчика. А так вот сиди и мучайся: нужен Роман – не нужен. А если нужен, то зачем? И если не нужен, то кто тогда нужен и нужен ли вообще кто-нибудь? Сплошные риторические вопросы, от которых болит голова и нет уверенности в завтрашнем дне. Без четкого плана на будущее Лера жить не умела, ощущая себя заблудившимся путником без компаса.

«Временно переключаюсь с половых вопросов на рабочие, а там посмотрим!» – попробовала она обмануть себя.

Если есть желание и навык, обмануть можно кого угодно, только не себя. Нет ничего более постоянного, чем временное. Это было не решение проблемы, а уход от нее.

«Плевать. Само не рассосется – придумаю что-нибудь. Мне до тридцати еще целых семь лет», – пошла на сделку с логикой Валерия. Тридцать лет казалось ей некой пограничной чертой, за которой если не старость, то, по крайней мере, уже ничего хорошего.

В очередной раз пожалев, что не может, как Скарлетт О’Хара, «подумать об этом завтра», Лера замоталась в одеяло и мучительно пыталась заснуть, борясь с шибко умным внутренним голосом, постоянно подававшим неуместные реплики.

Позвонила Юля лишь через неделю. К тому времени Лера твердо решила не торопиться с выводами и действовать согласно предлагаемым условиям. Жизнь – лабиринт, где основная задача – выбирать правильную дорогу на каждом перепутье. Увидеть его целиком не дано, поэтому никогда не известно, что тебя ждет за следующим поворотом и чем все закончится. Часто бывает, что к выходу ведет самая непрезентабельная и опасная на вид тропинка, тогда как широкий освещенный туннель запросто может закончиться пропастью или тупиком.

– Я тебя после работы заберу. Поедем на девичник, – звонко ворвался в мысли об аудиторском отчете и недопитом кофе Юлин голос. Отчет в виде тяжелой пачки листов основательно и нагло расположился на столе. Кофе тоже был там же, но занимал второстепенные позиции, робко дразня главбуха энергичным ароматом и аппетитной пенкой.

Лера даже не сразу поняла, кто звонит.

– На девичник? А… куда?

Вообще-то это было не принципиально. Лишь бы не домой. Мама снова начала переживать, что дочка «не пристроена». Как будто Валерия была поношенным пальто или лишним щенком, которых непременно надо пристроить в хорошие руки. Переживать молча Елена Станиславовна не умела, устраивая целые представления на заданную тему. Она то обсуждала с отцом приоритет семейных ценностей над карьерой, то рассказывала небылицы про альфонсов и аферистов, исподволь подводя дочь к мысли, что знакомиться надо по рекомендации. Это она считала своим личным психологическим приемом, призванным ненавязчиво дать дочери необходимые знания. Лера же была уверена, что разбирается в современных мужчинах в сто раз лучше маменьки, поэтому периодически огрызалась, превращая воспитательный процесс в ничто. Ей было почти все равно, куда ее пригласят. Тем более что снова появлялась возможность пообщаться с Романом. Валерия так и не решила, нужен он или нет, но, как и всякая рачительная хозяйка, приберегла мужика на крайний случай, словно старый рюкзак. Вроде и не нужен сейчас, а вдруг поход…

– Как это – куда? – колокольчиком заливалась Юля. – Куда ходят на девичники приличные девицы? В стриптиз-клуб, разумеется.

– В стриптиз-клуб? – чуть не поперхнулась горячим кофе Лера. Все же ей было не до такой степени все равно, где провести вечер. Хотя почему бы и нет? В молодости надо попробовать максимум, чтобы в старости было о чем пожалеть.

Второй бухгалтер мазнула по начальнице заинтересованным взглядом, хмыкнула и снова зашуршала бумагами. От нее исходили флюиды любопытства и напряжения.

«Ишь – уши локатором», – недовольно покосилась на подчиненную Лера.

– Ты там чего, в обморок рухнула? – хихикнула Юля. – Расслабься, все не так страшно. В кафешку мы идем. Я тебя заодно со Светкой познакомлю. Помнишь, я тебе рассказывала?

Про Светку Лера помнила. Ей было очень интересно взглянуть на женщину, которую Юля считала чопорной ханжой. Как моднице хочется убедиться, что у нее платье лучше, так Лерочке требовалось лишний раз доказать себе, что все не так уж плохо. Она не брюзга, не сухарь, а нормальная женщина, как эта Света, которая вышла замуж за лучшего из мужчин, если верить Юлиным рассказам. Просто люди делятся на муравьев и стрекоз. Скорее всего, Лера со Светой были муравьями, прилежно таскавшими всякий лесной мусор для построения муравейника личного счастья. А Юля была как раз стрекозой, нагло и беззаботно порхавшей над трудягами и сеявшей смуту в их душах. По крайней мере у Леры на душе было смутно и как-то неопределенно. И причина была вполне объяснима: стрекозе достался мужчина, явно предназначенный не такой безалаберной особе. Но ведь достался же!

– Валерочка, ку-ку! Прием! – веселилась Юля. – Идешь водку пьянствовать или будешь чахнуть у монитора? А от него зрение садится, кожа лица портится, психика рушится. Пошли лучше испортим все это хорошим коктейлем. Хотя бы будет не так обидно.

– Мне и так не особо обидно, – улыбнулась Лера. – Но от коктейля не откажусь.

– Тогда еще момент: если тебе вдруг покажется дорого, не тушуйся – скажи, я заплачу. Мне это без проблем, а у тебя не должно быть напряга. Я заботливая?

– Не то слово! Я потрясена. – Валерия была уязвлена. То, что она ни за что не позволит за себя заплатить, – не обсуждалось. Но перспектива переться в пафосное место, где чашечка кофе может стоить, как поездка до дома на такси, ее не прельщала. Подавив спонтанное желание немедленно придумать какой-нибудь больной зуб, голову или ногу, чтобы никуда не ехать, она вздохнула: – Заезжай.

Разумеется, приехала Юля не на «Жигулях». Едва только Лера вышла на улицу, как припаркованная у тротуара красная «Ауди» истошно закрякала и замигала фарами.

– Валерочка, я тут! – завопила, приоткрыв дверцу, Юля.