Она не отвечала. Тогда он вошел, как предыдущей ночью, в ее комнату и убедился, что она сладко спит. Подойдя к кровати, Брокенхерст тихо позвал:

— Вэла!

Она зашевелилась и, тихо вскрикнув, быстро села на постели.

— Что такое… что-то случилось?

— Ничего, — сказал герцог, не отрывая восхищенного взгляда от ее прелестного сонного лица.

Странное волнение охватило его. Девушка была очаровательна, но так трогательно невинна, что едва ли его чувства могли быть вызваны обычным вожделением, которое, несомненно, пробудилось бы в нем в подобной ситуации, будь на месте Вэлы более искушенная и опытная женщина. И все же… Тонкая полупрозрачная ночная рубашка не могла скрыть от его нескромного взора пленительные изгибы ее тела. В сумрачном утреннем свете кожа плеч нежно светилась в ореоле золотых волос, рассыпавшихся по груди и спине. Она казалась ему сейчас принцессой из волшебной сказки, но только живой и волнующе близкой…

— Мне снилось, что мы… уже уехали с вами, — запинаясь, произнесла она, — вы меня разбудили как раз в тот момент… когда нас схватили…

В глубине ее глаз притаился страх, и герцог попытался успокоить девушку. Он сказал:

— Моя няня всегда мне говорила, что сны надо толковать от противного… Я просто уверен, что ваш сон такой же. Он означает, что все будет хорошо.

— Надеюсь, вы правы, — с глубоким вздохом сказала Вэла. — А что, уже пора вставать?

— Уже пять часов, — сказал он мягко.

— Так, значит, нам пора уезжать! — с беспокойством воскликнула она.

— Я решил положиться на Билла. Думаю, что он скоро приедет. Советую вам побыстрее одеться и собраться.

С этими словами герцог вышел из комнаты.

Пока он заканчивал свои собственные сборы, мысли его были полностью поглощены тем прекрасным видением, которое только что предстало перед ним. Он думал о жемчужной белизне ее кожи, оттененной золотом волос, и еще о том, каким мягким и женственным оказалось ее тело, прикрытое лишь тонкой ночной сорочкой. Раньше Брокенхерст видел ее в платье, и она казалась ему хрупкой,' почти бестелесной.

Это открытие не на шутку встревожило герцога. Если Вэла нисколько не интересовалась мужчинами, то и у него не было оснований, по крайней мере в настоящий момент, интересоваться женщинами.

Герцог напомнил себе, что если Вэла бежала от сэра Мортимера, то сам он столь же поспешно скрылся от Имоджин или, скорее, от ее отца, который, без сомнения, приложит все силы, чтобы разузнать, где именно Брокенхерст сейчас находится.

Думая о Вентовере, герцог решил, что тот совершенно точно относится к той категории мужчин, о которых Вэла отзывалась столь нелестно.

Конечно, поведение отца Имоджин, даже с его пристрастием тратить не принадлежащие ему деньги на обольстительных жриц любви, ни в какое сравнение не могло идти с отвратительной жестокостью сэра Мортимера.

Герцог подозревал, что не кто иной, как отец Вэлы, в первую очередь нес ответственность за ее критическое и недоверчивое отношение к мужчинам. Видимо, то, как он обращался с ее матерью, произвело сильное впечатление на девочку, причем еще задолго до того, как он, словно последний глупец, сбежал с женой актера, женщиной, чья красота едва ли могла затмить жадность и холодную расчетливость ее эгоистичной натуры. Неудивительно, что Вэла считала мужчин недалекими, сладострастными ослами, с которыми даже и поговорить-то не о чем.

Но теперь она сама попала в очень неприятную историю. И, думая об этом, герцог поклялся себе, что сделает все, что в его силах, чтобы девушка благополучно добралась до Йорка и своего деда, какие бы препятствия ни встретили они на своем пути.

Он спустился вниз по лестнице и обнаружил в столовой объект своих размышлений. Вэла сидела за столом и с аппетитом уплетала яичницу с беконом.

Герцог опустился напротив и сразу получил большую порцию той же яичницы, а также кружку с кофе, который хотя и не мог сравниться с тем напитком, к которому он привык, однако был вполне сносным.

— Надеюсь, вам все понравилось, сэр? — спросила жена хозяина, ставя на стол плошку с медом. — Билл попросил, чтобы мы о вас как следует позаботились. Он хороший человек. А уж мы готовы все сделать для него и его друзей.

— Рад слышать, что вы о нем такого мнения, — сказала Вэла. — Я тоже думаю, что он замечательный человек.

— И мы тоже его очень любим, мисс, — с улыбкой отвечала хозяйка. — Прошлой зимой дела у нас шли совсем плохо, и мы уж не чаяли, как дотянуть до весны. Тогда только Билл нам один и помог.

— У него доброе сердце.

— Уж как я молилась каждую ночь, чтобы Бог благословил его за то, что он делает для людей, — продолжала хозяйка. — И хотя сам он об этом не любит говорить, но я точно знаю, что он помогал всем, кто нуждался в помощи. А в нашем графстве, должна вам сказать, многим его помощь была просто необходима.

— Думаю, что так и есть, — отвечала Вэла. — И вы должны позаботиться о Билле так же, как вы заботитесь о нас.

— Это было нам очень приятно, — расплылась в улыбке хозяйка. — Вы такая красивая пара. И я желаю вам обоим большого счастья.

Хозяйка вышла из комнаты, и Вэла подняла сияющие глаза на герцога.

— Я же говорила вам, что Билл — замечательный человек. Это такая потеря, что ему приходится скрываться от закона и что за его голову назначена награда, в то время как он должен учить людей.

— Как вас? — спросил герцог.

— Да. Я понимаю, как мало еще знаю и как много мне надо изучить.

— И что будет, когда вы всему научитесь? Вэла неопределенно пожала плечами.

— Никто не может всему научиться за одну человеческую жизнь! Думаю, знание подобно бездонному небу, усыпанному звездами. Их слишком много, чтобы все пересчитать, но и каждая звезда прекрасна сама по себе и достойна внимания.

Герцог уже совсем собрался возразить, но в этот момент дверь открылась и в комнату вошел мистер Трэвис. Вэла приветствовала его радостным возгласом.

— Мы все беспокоились, не случилось ли с вами чего-нибудь.

— Садитесь и рассказывайте, что вам удалось узнать, — пригласил его герцог.

Трэвис отодвинул стул, намереваясь сесть, и в этот момент в комнату вошла хозяйка с большим блюдом все той же яичницы с ветчиной и большим кувшином с кофе. Поставив все это на стол, она пригласила Билла садиться.

— Поешьте, — сказала она, радостно улыбаясь, — и не беспокойтесь о Бесс. Мой муж уже дал ей отборного овса из ваших запасов.

— Хорошо, спасибо, — вежливо поблагодарил Трэвис.

— Я как раз думал прошлым вечером, что неплохо было бы купить для наших лошадей что-нибудь посытнее сена. Им предстоит трудная работа, — сказал герцог.

— Можете взять моего овса, — предложил Трэвис.