– Нет, – продолжил папин голос, – вчера я не мог приехать… Нет, совещания, я же тебе говорил… Да, ректор меня в эту комиссию дурацкую по детским суицидам засунул, ты же знаешь… Думал, что к семи, а проторчали там до десяти…

Папа говорил с кем-то по телефону. И голос у него был… Алка никогда такого от отца не слышала. Он никогда ни перед кем не оправдывался.

– Я не знаю, – голос отца становился все тише, но Алка продолжала слышать каждое слово.

– Думаю, неделю… а то и две… Пока журналисты про китов не забудут… Но потом – все будет, как раньше…

Папа замолчал надолго. Видимо, на другом конце провода ему отвечали длинно и подробно.

– Да вот, не спалось, – наконец вступил и отец. – Пошел дочку проверить… Да, из-за китов этих… Нет, вроде она не вляпалась. Нет, Алка у меня классная, а в последнее время вообще…

Алка вдруг поняла, что глаза у нее мокрые.

– Алло! – Папа вдруг повысил голос.

Чуть-чуть, как будто он перестал слышать собеседника.

– Алло?

Папа громко, с чувством, отхлебнул чаю.

Алка на цыпочках вернулась в комнату и зарылась в постель.

«Мне это все приснилось, – приказала она себе. – Ничего этого не было!»

На будильнике светились большие зеленые цифры «04:26».

* * *

Александр зевал. Сдерживался, отворачивался, но видно было, что еще чуть-чуть, и он уснет, уткнувшись лбом в панель.

Алке неудобно было спросить, что случилось, и она даже хотела предложить перенести занятие, но через двадцать минут Александр сам сдался и попросил Алку остановиться:

– Слушай, я пойду кофе у себя в машине возьму и немного разомнусь на воздухе. А ты давай по этой прямой, сколько успеешь – разгон до первой черты, потом торможение.

Алка первый раз осталась в машине одна. Она аккуратно вырулила на исходную. Александр уже второе занятие заставлял ее разгоняться и тормозить по разным траекториям, чтоб она поняла, как быстро сможет остановиться. Пару раз он демонстрировал занос и рассказывал, что с этим делать, но Алке самой так не разрешал. Сейчас задание было максимально простое – разогнаться и остановиться до второй черты.

Первый раз Алка справилась легко. Она видела, что Александр следит за ней, когда разворачивалась, чтоб вернуться на стартовую черту.

Второй раз она малость переусердствовала с разгоном и не успела затормозить.

Третий раз разогналась правильно, внимательно глядя на спидометр, а когда подняла глаза… По трассе бежала собака. Рыжая. С ошейником.

Время замедлилось.

Собака двигалась наперерез машине, но Алла любила собак. Очень. И это дурное рыжее создание никак не должно было погибнуть под колесами.

Алла ускорилась и понеслась по единственному возможному маршруту. Трамплин. Прыжок. Приземление.

Остановилась. Оглянулась. Собака продолжала бежать, не изменив траекторию и выражение морды.

Алку накрыло. Она попыталась выйти из машины, но ноги стали ватными, бросило в пот.

А еще через секунду дверца машины распахнулась.

И опять Алка поразилась тому, как много можно сказать глазами. Во взгляде инструктора ужас сменялся злостью, злость ужасом. Наконец он успокоился и прислонился спиной к машине.

Алка аккуратно вылезла и встала рядом.

– Это Рекс, – сказал Александр, – сорвался с цепи, дурак. Хороший пес.

– Угу, – тихо сказала Алка.

– Так, – Александр оглянулся, – кофе мне уже не нужен, спасибо тебе, я проснулся. Теперь бы чего-нибудь успокоительного хлебнуть.

– Коньяку?

– Ага, конечно. – Александр первый раз позволил себе эмоцию в голосе. – Валерьяночки. Идти можешь?

Алка кивнула.

– Тогда пошли.

* * *

В кафе они были почти одни, только за дальним столиком моложавая тетка цедила кофе с видом «так и быть, не вылью эту гадость на голову официанту». Александр выпил полчашки какао и только после этого сказал:

– Ты хоть поняла, чего сделала?

Алка подобралась:

– Ну прыгнула! А что такого? Ты сам говорил, что через пару недель до прыжков дойдем. А что, надо было собаку задавить?

– Ладно, – вздохнул инструктор, – смотри.

Он взял солонку и поставил посреди стола:

– Это ты. Это, – перечница появилась напротив солонки, – бестолковый пес Рекс. Слева от твоей траектории – моя машина. Чуть правее траектории – трамплин. Еще правее – гаражи.

Алка с интересом следила, как стол заполняется блюдцами, чашками и подставками для салфеток.

– У тебя было два самых реальных варианта. Первый – ехать как ехала.

Алка попыталась возмутиться, Александр остановил ее жестом.

– Второй вариант поведения – кстати, самый вероятный для новичка, – резко дать по тормозам. Но на твоей скорости ты бы потеряла управление, ушла в занос… А там – как повезет: или в мою машину, или в трамплин боком, или в гаражи, или все-таки на Рекса.

Алка пожала плечами. Про тормоза она в тот момент как-то не подумала.

– А еще ты могла резко вывернуть руль одновременно с торможением. Результат – еще веселее.

Инструктор изобразил солонкой хаотическое движение между всеми объектами на столе.

– Вместо этого всего ты довернула руль на десять градусов вправо. Ровно на столько, чтобы попасть на трамплин. Если бы повернула чуть больше – опять срыв, занос и…

Александр повторил хаотическое метание солонки по столу.

Алка стала понимать, что ее не только ругают, но и, кажется, немного хвалят. Приободрилась.

– То есть ты, – бесстрастно продолжил инструктор, – сопливая девчонка, которая две недели назад педали путала, выбрала оптимальную траекторию.

«Точно хвалит!» – подумала Алла, но постаралась сдержать торжествующую улыбку.

– Но самое странное случилось потом. – Александр подался вперед. – Ты почему в конце трамплина газанула?

«Все-таки облажалась», – расстроилась Алка. И тут же удивилась:

– А я что, газовала?

– Еще как! В момент отрыва – педаль в пол!

– Не помню я такого…

– Зато я помню! – Инструктор совсем чуть-чуть повысил голос, спохватился и отхлебнул еще какао.

– Я вообще первый раз на трамплине была! – Алка решила не сдаваться. – Откуда я знала, что надо тормозить? Или что там надо было делать?

– Надо было. Газовать. – Инструктор начал говорить рублеными фразами. – Но почему. Ты. Так сделала?

Алка задумалась: