— Нет, тебе страшно снова встретиться с этими тварями, поэтому ты блокируешь все каналы!

Я не совсем понимал, о чем он, но на всякий случай ответил:

— Я стараюсь.

— Не надо стараться, надо действовать! Ты понимаешь, что счет идет уже на часы. Не сегодня-завтра, они загубят полмира! А ты тут прохлаждаешься!

— Но что я могу сделать!? Эти ваши долбаные перемещения на грани фантастики, а вы хотите, чтоб я вот так вот просто перемахнул из одной реальности в другую! — вспылил я, считая его нападки совершенно незаслуженными.

— Это для Коли с лесозавода — на грани фантастики, а для тебя — это работа! Не хочешь работать — иди пирожками торговать!

Все утро каждый сидел в своей комнате. Чтобы заглушить обиду и поганое ощущение собственного лузерства, я отчаянно качал мышцы.

Но вот дверь открылась, в щель просунулась голова Ильича.

— Ладно, не серчай. Погорячился, — с виноватой улыбкой произнес он. Я хотел ответить, но вдруг в дверь позвонили. За все время, что я здесь живу, никто еще к нам не приходил, и вроде как Ильич не предупреждал о гостях.

Он приложил палец к губам и на цыпочках подошел к двери. Глянул в дверной глазок и тут же отпрянул. Я заметил, что лицо его побледнело. Он махнул мне, чтобы я тоже подошел к двери.

Оказалось, по ту сторону стоит полицейский. Неужели нас вычислили? Он снова нажал на звонок, нетерпеливо перекатываясь с пятки на носок. Квакающий звук разнеся по квартире. С замирающим сердцем я прильнул к глазку. И вдруг челюсть мента выпятилась вперед, увеличившись раз пять. Глаза ввалились, кожа полопалась и слезла, обнажая выпуклый склизкий череп с гноящимися наростами. Так это ж демон! Он заводил мордой, принюхиваясь, потом открыл электрощит и посветил фонариком на счетчики. Слава Богу, было светло и у нас в квартире ничего не горело.

Демон огрызнулся, при этом из его пасти потекла густая слюна. Она звонко плюхалась на пол, этот звук многократно усилился моим обостренным слухом.

Наконец, снова приняв вид добропорядочного полицейского, демон направился к соседним квартирам. Он подолгу звонил в каждую, но на нашем этаже в это время дня дома никого не бывало. Не солоно хлебавши, он вызвал лифт.

* * *

— Уезжать тебе надо, уезжать, — сокрушенно покачал головой Петр Ильич. Мы оба все еще прислушивались к шуму удаляющегося лифта, — Видишь, они за тебя плотно взялись, у них везде свои … «нелюди». Город не большой…Вот что, поедешь в Москву.

— В Москву? Ну, можно, конечно и в Москву, тем более у меня там Миха, друг…

— Забудь про друзей, — резко оборвал меня Ильич, — Никому нельзя доверять. Теперь твои друзья и семья — «ОПО».

Меня прямо-таки покоробило. За меня уже все, оказывается, решили. И теперь я — это вроде бы и не я, а кто-то другой.

Я прошел на кухню, налил целый стакан воды и выпил залпом.

Ильич словно бы кусок за куском стирал мою личность, стирал все, что мне дорого, заменяя новым содержанием. И я должен был подчиняться, потому что сам слишком плохо разбирался в этой новой реальности. Вероятно, он разгадал мои мысли, потому что сказал:

— Знаешь, я злюсь на тебя, потому что завидую, завидую, что не обладаю теми же способностями. Мне кажется, имей я такой дар, я бы горы свернул.

— А я думал, вы тоже… — удивился я.

— Нет, к сожалению. За годы практики, я, конечно, научился отличать демонов от людей и сходу определять сенсоров, но сам, я не сенсор. А вот мой брат обладал этим даром. Он начал перемещаться еще в детстве, лет в одиннадцать. С выпученными глазами описывал мне другие миры, захлебываясь от эмоций, рассказывал о катастрофах, постигших эти миры, о демонах…

Родители решили, что у него какое-то психическое заболевание. Начали таскать по психиатрам. А я верил, что он говорит правду, что то, что он видит, не плод больной фантазии, уж слишком подробно он все описывал, до мельчайших деталей.

Конечно, Саньку закололи лекарствами, он не вылезал из стационара. Одна психушка сменяла другую.

Когда я вырос, стал искать что-то, что доказывало бы его вменяемость. Я перерыл кучу книг, прошерстил несколько библиотек. Тогда ведь не было интернета… Однажды к нам в контору (я работал бухгалтером) пришел почтальон. Раз в месяц он приносил ежемесячник «Бухгалтеру на заметку». Когда он доставал квиток для росписи в получении, стопка газет и журналов выскользнула у него из подмышки и рассыпалась по полу. Вот тогда я и заметил тоненький журнальчик, «Наука и фантастика», кажется, так он назывался. Что-то заставило меня купить этот журнал. Пролистывая его перед сном, я наткнулся на статью одного научного сотрудника. В ней он объяснял природу различных паранормальных явлений и говорил о возможности существования иных реальностей.

Я взял отпуск за свой счет, нашел институт, где работал автор статьи, нашел и его самого. Сначала он отнесся ко мне с опаской. Времена были советские, сам понимаешь… Но поняв, что я не засланный казачок, обрушил на меня целый шквал информации. Он тоже рассказывал о мирах и апокалипсисах, о темной и светлой энергии. Узнав о несчастной судьбе моего брата, он проникся еще большим доверием и сочувствием и посвятил в тайну существования «Общества Повышенной Ответственности». Более того, меня приняли в его члены.

Тогда я окончательно убедился, что Санек не псих и поехал в больницу для душевнобольных, где он содержался последние годы.

Петр Ильич замолчал, в задумчивости собирая крошки со скатерти кухонного стола. Я стоял, прислонившись к буфету, и ждал продолжения.

— Было уже слишком поздно, — наконец продолжил он, глядя куда-то сквозь меня, — К тому времени транквилизаторы превратили брата в овощ. Он так и прожил в психушке до самой смерти. Два года назад Бог смилостивился и прибрал его.

Ильич встряхнулся, отгоняя тяжелые воспоминания.

— Будешь жить у Савелия. Он опытный агент, правда, непутевый. Только не давай ему сбить тебя с толку.

Глава 11. Рожденный с серебряной ложкой

Сборы не заняли много времени. Все мои вещи помещались в одной спортивной сумке. Если честно, я был рад переезду. Петр Ильич, конечно, всячески заботился обо мне и многому научил, но при всем уважении, его гиперопека сидела уже в печенках.

Ильич решил, что безопаснее всего будет ехать на такси, хотя стоило это удовольствие в разы дороже поездки на автобусе. Зато не надо нигде засвечивать паспорт, что при сложившихся обстоятельствах, сами понимаете, было не маловажно.

Машину заказали