– Конкуренты могли убрать, конечно! Денежное дело! Недаром эти клиники растут в последние годы, как грибы после дождя, – воодушевился Бычков. Глаза у него блеснули. – Надо поднять материалы на все подобные клиники в Москве. Может, Чесноков враждовал с кем-то…

В ответ майор Пищита предложил:

– Я сегодня как раз собирался искать недостающие учредительные документы в органах регистрации. Спрошу и по конкурентам тоже. Кстати, внутри клиники какие-то конфликты есть? Может, сами сотруднички подлили боссу по большой любви? Может, кому-то не доплатил?

– А что? Шорина могла. И мотив ясен. Ревность и деньги, – добавил Бычков, поглаживая нос.

Ход расследования обсудили со всех сторон. Пора было разбегаться «в поле». Договорились в течение дня держать друг друга в курсе при появлении новых данных.

Вздохнули только тогда, когда Бацкая ушла. Разошлись по делам и остальные врачи. Остались Ирина Борисовна, Афифа и Наумкина.

– Первый раз слышу, чтобы она о чем-то человеческом говорила, так это странно… – не выдержала Маркевич.

– Она же не всегда такой была. Поначалу, когда она только пришла к нам в НИИР, и посмеяться могла. Это потом началось… – сказала Наумкина, поправляя волосы.

– По-моему, она всегда была одинакова, – заметила Афифа.

– Она вообще любила кого-то когда-то?

– Рассказывали, что у нее была большая любовь в молодости. Они вместе спортом занимались, волейболом. Но жених этот ее бросил и женился на дочке какого-то партийного работника. А Инесса Петровна тогда вышла замуж за первого встречного без всякой любви. Но потом, говорят, свое взяла… Дочка у нее, говорят, с проблемами… Жалко всегда детей… – Наумкина вздохнула.

– Не знаю, как вам, а мне с ней стало тяжело общаться, особенно в последнее время, – проронила Маркевич.

В ответ на это Афифа, которая внимательно все слушала, улыбнулась и рассудительно произнесла:

– По-моему, надо философски ко всему подходить. Ведь она живой человек, и ею тоже можно манипулировать…

– Ею? Манипулировать? – уставилась на нее Наумкина.

– Ну, просто погибче надо быть. – Поняв, что сболтнула лишнее, Афифа сослалась на дела и вышла из ординаторской.

После обеда позвонил старший лейтенант Бычков.

– Ирина Борисовна? Здравствуйте, у меня для вас новости. Ваш сын Никита проходит по делу об убийстве Чеснокова. Пока как свидетель. В кабинете Чеснокова обнаружили его отпечатки пальцев. Я был в школе, хотел поговорить с ним, но его там нет. Дома у вас тоже никого нет. Вам лучше подъехать вместе с ним к нам в отдел. Не волнуйтесь, мы просто хотим с вами обоими побеседовать.

Ирина задохнулась. Никита – и убийство? Ее кровинушка! Бред какой-то! Почему? Надо немедленно его увидеть!

– Мы приедем, конечно. Но этого не может быть, – ледяным тоном произнесла она в телефон. – Это ошибка.

Бычков продиктовал адрес и отключился. Ирина Борисовна позвонила Никите. Телефон оказался вне зоны доступности.

«На уроке, наверное», – подумала она автоматически. Потом вспомнила, что в школе Бычков его не нашел. Где же он тогда? Она быстро написала сыну эсэмэс и назначила встречу у метро. Включит телефон и прочитает.

«Надо сначала поговорить с Никитой, а потом все остальное. Выяснить, почему? Как он оказался у Чеснокова?» – Ведь они с мужем ему ничего не говорили об искусственном оплодотворении. Собирались сказать в скором времени, да все оттягивали. Да и вообще были не уверены – надо ли Никите об этом знать? Ирина вспомнила, как сын отреагировал на ее слова о смерти Чеснокова. Быстро ушел к себе. «Нет, он явно что-то знает… – размышляла она напряженно. – И где он находится? Почему его нет в школе?»

Она набрала номер Игоря. Тот тоже не отвечал. Если муж занят на переговорах, то перезвонит скоро сам, как обычно.

Ирина Борисовна отправилась к заведующей. Надо было отпроситься с работы.

Бацкая, как всегда фундаментально, восседала в своем кресле.

– Инесса Петровна, мне нужно срочно уйти. Приема сегодня нет, срочных дел никаких, – быстро произнесла Маркевич, думая о том, что предстоит сделать.

– А что случилось? – начался обычный допрос, целью которого всегда был сбор максимально возможной информации. Вытягивать эту информацию из людей Бацкая умела. А потом использовала в своих целях каждое слово, сказанное собеседником в порыве откровенности.

Ирина Борисовна за годы совместной работы хорошо изучила это свойство Инессы Петровны. Она неоднократно видела, как мастерски Бацкая выуживает из человека нужные ей сведения. Провоцирует на откровенность, цепляется за сказанные слова, раскручивая собеседника. Поэтому отвечала всегда очень коротко и по делу, без эмоций и, конечно, без откровенности.

– Мне нужно по личному делу. Срочно.

Однако заведующая уже почувствовала, что у Маркевич что-то случилось. Она состроила на своем лице сочувственное выражение и задушевным тоном продолжила допрос.

– Ну я же вижу, что-то случилось. Скажите, может, я могу помочь? Вы же знаете, я всегда готова. – Смотрела ласково и выжидательно.

– Извините, я должна уйти, потом объясню.

– С сыном что-то?

– До свидания! – Ирина Борисовна остановила заведующую и быстро вышла из ее кабинета.

«Что же произошло? Это как-то связано с его рождением? Иначе какая связь у него вообще может быть с Чесноковым? Никита и видел-то его один раз…» – Мысли матери роились в голове, как мухи над кучей навоза. У нее было ощущение, как будто земля уходит из-под ног, как будто не за что ухватиться и не на кого опереться.

Позвонил Игорь. Ирина, волнуясь, объяснила ему ситуацию.

– Лови его у метро! Я тоже еду!

Уже в метро от Никиты пришла эсэмэс: «Иду к метро. До встречи».

«Слава богу, объявился!» – отлегло у Ирины Борисовны.

Высокую фигуру сына она заметила сразу, как вышла из метро. Никита быстро шел в ее сторону. Она помахала ему. Он помахал в ответ.

Маркевич порывисто обняла сына и горячо заговорила:

– Ник, мне звонили из полиции, тебя вызывают к следователю по делу Чеснокова. Но перед этим нам надо с тобой поговорить. Давай присядем на скамейку. – Ирина старалась говорить по делу, без лишних эмоций, боясь вспугнуть сына.

Они устроились на деревянной скамейке неподалеку от выхода метро. Никита был зажат, смотрел в землю, молчал.

– Сынок, тебя считают замешанным в дело Чеснокова. Это ведь ошибка? – проговорила Ирина Борисовна. – Да? Я им так и сказала! Но почему? Что ты от нас скрыл? Пожалуйста, расскажи мне все. Мы вместе все обсудим и примем верное решение, как тебе помочь.