в футляр. “Сейчас она проснется.- Он коснулся ее щеки костяшками пальцев, и, словно в ответ, ее глаза распахнулись.

- Тадессе, я обязан тебе жизнью, - сказал Райдер.

- Райдер? Наконец-то ты здесь, - пробормотала Шафран. “А где же Леон?”

- Он здесь, Саффи. И Эмбер тоже. Мы все в безопасности.- Он погладил ее по лбу с бесконечной осторожностью.

“Хорошо. Что случилось, Райдер? Почему корабль взорвался?”

“Я не знаю, моя дорогая.- Она казалась довольной, и ее глаза снова закрылись. Райдер быстро взглянул на Тадесса.

“Лучше дайте ей поспать, сэр, - сказал мальчик. “Она должна какое-то время помолчать, чтобы ее голова зажила. Но теперь она может поспать. Я буду наблюдать.”

Райдер устроился на палубе и закрыл глаза, чувствуя, как его охватывает усталость. Он снова посмотрел на мальчика, изучая его более внимательно. Его кожа была очень темной, но черты лица почти европейскими. Возможно, он был старше, чем показалось Райдеру вначале, но ему было не больше двенадцати лет. Он слегка вздрогнул, когда утренний воздух охладил его влажную хлопковую рубашку и брюки до колен. Райдер снял одеяло со своих плеч и накрыл им мальчика, а Тадессе поблагодарил его, не отрывая взгляда от своего пациента.

У Эмбер возникли проблемы с племянником. Он вытянул руки и ноги и закричал на рассвете: Шафран зашевелилась во сне, и Тадессе нахмурился, глядя на ребенка. Райдер протянул руку, чтобы забрать его у своей невестки, но хотя Леон перестал плакать достаточно долго, чтобы на мгновение взглянуть на отца, вскоре он снова начал плакать.

“Он голоден” - сказала женщина, которая дала им иглу. Тадессе вернул ей зеленый войлочный футляр. “Не думай, сынок, что мне нравится та штука, которую ты засунул в голову этой крошке, - сказала она, подозрительно глядя на него.

Тадессе вынул иглу и воткнул ее себе в рубашку, затем закрыл футляр и протянул ей.

“Спасибо.- Она повернулась к Райдеру. “А пока я делаю одолжения твоей семье, как насчет того, чтобы ты отдала мне этого ребенка? Я все еще нянчусь со своим младшеньким, и этому маленькому дьяволенку не помешало бы научиться делиться.”

Райдер положил сына ей на руки, и она, слегка отвернувшись, принялась теребить пуговицы на груди. Инженеры закашлялись и посмотрели на море, а женщина поправила шаль на плече и накинула ее на малыша Леона.

- Вот это идея, сокровище, - сказала она ему. Плач сразу же прекратился,и женщина очень тихо запела ему колыбельную. Райдер положил ладонь на руку спящей жены и увидел, что она снова улыбается.

Расти рискнул оглянуться и, убедившись, что все в порядке, вытащил из кармана колоду карт и начал сдавать их Патчу и Дэну. Эмбер сидела на палубе, скрестив ноги, и смотрела, как солнце начинает подниматься. Райдер огляделся по сторонам. Это был странный момент покоя. На секунду он задумался о том, что потерял, о богатстве в снаряжении и товарах, которое пошло ко дну вместе с кораблем, но потом остановил себя. Достаточно времени, чтобы расплатиться позже. По крайней мере, мрачно подумал он, ему больше не нужно было думать, как доставить все это тяжелое горное снаряжение в горы. Расти прервал свою работу, чтобы вручить Райдеру сигару и спички. Райдер закурил и глубоко затянулся. Мальчик-абиссинец устроился в тени, где он также мог наблюдать за сном Шафран.

“Тадессе” - сказал Райдер, - ты говоришь на языках Тиграя?”

“Да. Это страна моей матери.”

“Мы едем в ту сторону. Не хотите ли присоединиться к моей семье?”

Мальчик медленно обвел взглядом собравшихся, потом искоса взглянул на Райдера.

“А как тебя зовут?”

- Райдер Кортни. Ты только что спас мою жену, Шафран.- Он назвал имена остальных членов их группы, указывая на них светящимся концом своей сигары. - Ну и что же?”

Тадессе покачал головой. “Я отправился в Каир служить одному белому человеку, Мистер Райдер. Он проиграл свои деньги в карты и оставил меня там. Я благодарю тебя за то, что ты перенес меня с корабля, но теперь я буду служить своему народу.”

“Как вам будет угодно, - сказал Райдер. “Я пробуду в Массове еще несколько дней, если ты передумаешь.”

***

Сначала Пенрод подумал, что стук в дверь был частью его сна о далекой стрельбе. Потом он подумал, что это просто слуги леди Агаты, которым не терпится поймать свою госпожу на четвереньках, когда ее восхитительные розовые ягодицы приподнимаются и дрожат, а Пенрод крепко берет ее сзади. Как только они убедятся в этом, то уберут остатки вчерашнего разврата и снова уйдут в тишине. Но стук не прекратился, и он открыл глаза. Конечно, вчера вечером они вернулись в его собственный дом. Пенрод безропотно переносил лишения, путешествуя по пустыне. Он мог спать на камне так же крепко, как на шелке, и обедать лепешками и кашей, а также фазанами из шотландского поместья своего брата и фуа-гра, привезенными прямо из Парижа. Однако когда роскошь была доступна, Пенрод обладал средствами и вкусом, чтобы наслаждаться самым лучшим, а его собственные слуги были такими же осторожными и умелыми, как и слуги Агаты.

- Уходи, - крикнул он. Сначала он подумал, что его послушались, но вместо этого дверь со скрипом приоткрылась, и из-за нее выглянуло маленькое личико. Его глаза расширились, когда он увидел спящую Агату. Она была совершенно голая, лежала на спине, широко раскинув руки. Вид ее больших молочно-белых грудей заставил бы Рубенса задохнуться от нетерпения. Пенрод даже не попытался прикрыть ее.

“Чего ты хочешь, Аднан?- Он видел мальчика раз или два за те месяцы, что прошли после их встречи на базаре. Якуб явно нашел для него какую—то работу-мальчик выглядел лучше одетым и сытым, чем раньше. Он вошел в комнату и с видимым усилием оторвал взгляд от леди Агаты, а вместо этого посмотрел на Пенрода. К счастью для него, Агата фыркнула во сне и отвернулась. Возможно, не так уж и повезло, как сейчас, когда Аднану пришлось побороть искушение поглазеть на ее персиковую задницу.

- Говори, мальчик, или убирайся отсюда. Голова Пенрода раскалывалась от боли. У него никогда в жизни не было похмелья, но с тех пор, как Агата приучила его к опиуму, утро становилось все тяжелее и туманнее.

Мальчик шагнул вперед. Он протянул ей газету, которую Пенрод выхватил у него