Через час я спустился к бассейну. Альфонсо и два его помощника-мексиканца подавали фруктовые соки с джином. Я подождал. Энджи так и не появилась.

Я страдал от нетерпения. Дважды переплыл бассейн, а затем лег на шезлонг и притворился дремлющим. Потом я почувствовал, что кто-то стоял рядом. Это была Катарина.

— Спите?

Я сел и нацепил на нос солнечные очки.

— Нет. Составьте мне компанию.

— Вы уверены, что я вас не беспокою?

— Абсолютно уверен.

Она положила свои длинные ладони на мои плечи.

— Вы мускулисты. Это хорошо! Думаю, что даже в Европе важно заниматься спортом, особенно в университете. Не так ли?

Она похлопала глазами, прошлась язычком по нижней губе.

— Сегодня вечером мы займемся глупостями. После ужина отправимся в одно место, которое часто до появления СПИДа посещали парочки свингеров[9]. Я сказала Рою, что мы должны найти вам на этот вечер партнершу… Что вы думаете о Джуди?

Почему не Энджи? Мне показалось очевидным, что эти глупые развлечения были не в ее вкусе. Но отбрасывать Джуди было неосторожно…

— Как скажете… Вы все такие очаровательные, Джуди, вы, Энджи…

Она вздохнула:

— Ах, как я люблю эти французские манеры… Это стремление нравиться всем женщинам, умение заставить каждую поверить в то, что она — единственная!..

Она бросила на меня полный недомолвок взгляд. Уж не хотела ли она меня раззадорить, поиграться со мной за спиной у Роя? Я опасался этого. Я не должен был идти на это, поскольку Рой мог отомстить, хотя бы из самолюбия. Я понятия не имел о правилах этих светских игрищ, об их ритме, шутках, молчаливых договоренностях. Чтобы отклонить предложение Кэти, я предпочел бегство под предлогом того, что мне должны были позвонить по некоему делу. Я вернулся к себе в комнату, лег на кровать и стал глядеть на полог балдахина из розового шелка. Никогда в жизни я так не торопился. Важна была каждая минута. Но при всем этом я должен был казаться расслабленным. Наверное, я задремал. Когда кто-то коснулся моих ресниц, я подскочил на кровати. На меня смотрела Кэти. Мне ужасно не понравилось, что со мной так обращались.

— Я вас напугала?

— Нет. Но я не люблю, когда меня будят таким образом.

Она жеманно произнесла:

— Соблазн был очень большой, ваша дверь была не заперта. Я хотела поговорить с вами, но, поскольку вы спали, ограничилась тем, что смотрела на вас..

Она наклонилась ко мне, и ее огненные волосы коснулись моего лица.

— Сказать честно? Мне хотелось просто поболтать с вами.

— Вряд ли это понравилось бы Рою…

— Я не его жена, я — свободная женщина. Он боится даже упоминания о верности, думает, что это сможет привести потом к браку.

Кэти погладила рукой мою грудь.

— Вы тоже боитесь связать себя? Я хочу сказать, на всю жизнь…

— Это никогда не было моей главной целью.

— Тем лучше, — сказала она. — Это означает, что вы этого не боитесь.

— Просто-напросто эта проблема меня не касается…

Она провела пальцем по моим губам.

— Они красивые, вы, должно быть, пользуетесь успехом.

— Может, лучше поговорим о теннисе?

Она слегка вздохнула:

— О теннисе? Меня интересует любовь. Я хотела бы иметь мужчину, который дрался бы за меня. А с Роем трудно, мне даже не удалось забеременеть от него. Он предохраняется лучше любой женщины.

— Современный мужчина больше не попадается в женские ловушки, — сказал я ей — Никто больше не платит алименты. Во Франции эти великие мелодрамы уже прошли. Все мы люди взрослые, женщины и мужчины…

И добавил:

— Если вы действительно его любите, вы сможете его убедить.

Я остановил руку Кэти на моем пупке: она уже гладила мой живот.

— У вас такое мускулистое тело. Ничего, что в вашей постели никого нет?

— Ничего. Во время этого отпуска приоритетным будет спорт.

Она решила объясниться:

— Уверяю вас, Рой мне очень дорог. Он очень мил. У него много хороших качеств, он также несравненный деловой человек. Клянусь вам, что, если он женится на мне, я не стану посягать на его свободу, я буду просто миссис Харт и… верная жена. Но он противится этому, он очень упрям. В таком случае я чувствую себя свободной от всяких обязательств.

Ее руке с поразительной точностью удалось достичь моего члена, который немедленно поднялся.

— Вы провоцируете меня, Кэти.

— Вы мне понравились, — сказала она, — и я чувствую себя отчаянно верной. Мне хочется отомстить.

Я остановил ее руку.

— Кэти, я — гость Роя, и я уважаю его.

— Я потеряла с ним целых четыре года. Я хочу замуж. Я хочу, чтобы люди узнали, что нашелся человек, который пожелал взять меня в жены. Замужество — это моя идефикс.

Ей удалось взять мой член в свою большую гладкую и мускулистую ладонь. Она была счастлива.

— Какого вы обо мне мнения?

— За двадцать четыре часа?

— Ну, впечатление…

— Вы предприимчивы, ловки, слишком нетерпеливы.

Я попытался освободиться.

— Вам не нравится, как я вас ласкаю?

— Нет. Не здесь.

Губы ее были рядом с моими, я чувствовал ее дыхание. Она не носила лифчика, ее маленькие груди раздражали меня. Если она хотела, чтобы я взял ее наспех, между двумя дверями, между двумя жизнями, я бы кончил в нее без промедления… Но она заслуживала лучшего. Я — тоже.

— Возьмите себя в руки или уходите.

Она выпрямилась с легкой гримасой на лице:

— Как хотите… А у вас в Париже большая квартира? С видом на Эйфелеву башню или, может быть, на Триумфальную арку…

— Нет, просто комфортабельная конурка.

— Кажется, в Париже большая проблема с движением транспорта, — произнесла она с рассеянным видом.

Я знал, что она немедленно донесет каждое мое слово Рою, и поэтому вынужден был придумать очередную ложь:

— Мне хватает трехкомнатной квартиры в центре, но в пятидесяти километрах от Парижа в районе Мениль-ле-Руа у меня есть имение.

— Повторите…

— Мениль-ле-Руа.

— О! — воскликнула она. — Как красиво это звучит! Мениль… ле… Руа. У вас там лошади и собаки?