русских художников в Италии была заложена при царе-реформаторе Петре Великом, когда в 1716 году туда были направлены братья Иван и Роман Никитины. За три года они освоили язык, побывали в Венеции и Риме, учились во Флоренции у профессора местной академии Томазо Реди. Во второй половине XVIII века пансионерами академии были художники А.П. Лосенко и П.И. Соколов, скульптор Ф.И. Шубин. В 1773 году в Венецию был послан обучаться театрально-декорационной живописи талантливый юноша Федор Алексеев.

Государство, тратя на подобные поездки немалые средства (командированные получали немалые стипендии, называвшиеся пансионами), было заинтересовано в том, чтобы они расходовались по назначению. Поэтому русские пансионеры находились под неусыпным надзором российских послов, а также специально выделенных для этой цели чиновников, обязывавших пансионеров регулярно писать подробные отчеты на родину.

В Венеции функцию такого наблюдателя исполнял маркиз Павел Маруцци, в Риме – академик И.Ф. Рейфенштейн, советник Гессен-Кассельского двора и почетный член Петербургской академии художеств. Русские пансионеры были обязаны ежегодно предоставлять не только отчеты о занятиях и путешествиях, но и этюды, эскизы и уже законченные произведения, которые экспонировались на академических выставках в Петербурге.

После революционных событий XVIII века и во времена Наполеоновских войн институт «пансионерства» в Петербургской академии художеств был отменен. Выпускник академии Орест Кипренский смог отправиться в Италию лишь в 1816 году, получив пансион от императрицы Елизаветы Алексеевны. Во Флоренции Кипренский получил общественное признание, был избран членом Флорентийской академии художеств и удостоен высокой чести – предложения первым из русских художников написать автопортрет для галереи Уффици, которую украшают изображения Рафаэля, Тициана, Рембрандта, Рубенса и многих других корифеев. «Увенчанный лаврами Европы» и поставивший «имя русское в ряду классических живописцев», как позднее отозвался о нем Александр Иванов, Кипренский воплотил в этом автопортрете романтический идеал художника-творца.

Положение с «пансионерством» изменилось с назначением в 1817 году президентом Петербургской академии художеств А.Н. Оленина. Энергично и решительно он принялся наводить в ней порядок. Возобновились заграничные поездки русских художников. А.Н. Оленин выделил трех выпускников, достойных представлять «три знатнейших художества» в Италии: живописца С.Ф. Щедрина, скульптора С.И. Гальберга и архитектора В.А. Глинку. К ним присоединился художник В.А. Сазонов, вольноотпущенный графа В.А. Румянцева, который отправлялся на средства покровителя.

За эти годы произошли серьезные изменения в правилах о «пансионерстве», усовершенствовалась система стажировок. Все попавшие в Италию были воспитанниками Петербургской академии художеств, удостоенными золотой медали за дипломную программу. Каждый из пансионеров получал 400 червонцев на дорогу, а затем – по 300 червонцев годовых. Исторические живописцы и скульпторы посылались сроком на шесть лет, пейзажисты, жанристы, баталисты – на три года.

В 1819–1830 годах заграничным пансионером академии был живописец П.В. Басин. В 1838 году вторично приехал в Италию «профессор второй степени» Ф.А. Бруни для завершения грандиозного полотна «Медный змий». Одновременно совершенствовали там свое мастерство академик А.В. Тыранов и художник-дилетант И.С. Шаповаленко, получивший в 1836 году вольную от своего полтавского помещика П.Н. Капниста.

С возникновением в 1820 году Общества поощрения художников появился еще один канал, по которому можно было получить стипендию и возможность стажироваться в Италии. Главной своей целью Общество поощрения художников провозгласило «помогать художникам, оказывающим дарование». Первыми пансионерами общества, как мы уже знаем, стали братья Александр и Карл Брюлловы. Они жили и работали в Риме. Здесь же в 1841 году создал своего «Медного змия» Ф.А. Бруни, в 1858 году «Явление Христа народу» А.А. Иванов.

В первой половине XIX века принято говорить о двух наиболее интересных периодах в жизни колонии русских художников в Риме. Первый сложился в 20-30-е годы, когда его идейным вдохновителем был Карл Брюллов. Второй, укладывающийся во временные рамки 40-50-х годов, проходит под определяющим влиянием А.А. Иванова. Точное число русских художников, в то время находившихся в Риме, назвать сложно. Вот только неполный перечень русских талантов, стажировавшихся здесь: художники А.А. Иванов, К.К. Каневский, М.И. Лебедев, А.Т. Марков, Т.А. Нефф, С.Ф. Федоров, гравер Ф.И. Иордан, архитекторы А.М. Горностаев, А.Т. Дурнов, Н.Е. Ефимов, И.Е. Ефимов, Р.И. Кузьмин.

Русские мастера, попавшие в безмятежную атмосферу Италии из Академии художеств, где царили строгие педагоги и рутина обучения, наслаждались непривычной свободой. Скромные средства стипендий обеспечивали молодым людям вполне безбедное существование, а соблазнов в Риме было множество. Н.В. Гоголь в письме к другу детства А.С. Данилевскому от 13 мая 1838 года писал:

«Что делают русские питторы, ты знаешь сам. К двенадцати и двум часам в Лепре, потом Кафе Греко, потом на Монте-Пинчи, потом в Bongout, потом опять в Лепре, потом на бильярд».

С 1840 года правительство России учредило в Риме должность «начальника над русскими художниками», назначив на эту должность Павла Ивановича Кривцова, который исполнял обязанности старшего секретаря при российском посольстве. Осенью 1841 года состоялось его официальное представление.

В одном из своих отчетов в Петербург П.И. Кривцов писал, что хотя он не может похвастаться «поведением наших художников», все же его взаимоотношения с творческими людьми пребывают в «той степени доверенной, без которой никакому начальнику не возможно обойтись». Главной целью в «усовершенствовании» этих «сношений» Павел Иванович считал завоевание доверия со стороны своих подопечных. Он подчеркивал необходимость достигнуть уверенности в сердцах пансионеров в «справедливой защите и вспомоществовании» начальника.

Вице-президент академии Ф.П. Толстой стремился лучше узнать жизнь русских художников в Риме и помочь им. Он много времени проводил в мастерских, изучал их произведения, помогал советами и пытался улучшить их материальное положение, для чего послал в Петербург прошение о выдаче новых ассигнований. Деятельность Ф.П. Толстого в Риме была самоотверженной защитой интересов русского искусства.

* * *

Не все русские художники-пансионеры возвращались обратно в Россию. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть списки похороненных на римском кладбище Тестаччо: здесь и художник Константин Васильевич Григорович, умерший в 1855 году, и художник Иван Григорьевич Давыдов, умерший в 1856 году, и художник Михаил Тарасович Марков, умерший в 1835 году, и художник Петр Степанович Петровский, умерший в 1842 году, и скульптор Петр Андреевич Ставассер, умерший в 1850 году, и архитектор Михаил Антонович Томаринский, умерший в 1841 году, и многие другие. Все они были пансионерами Императорской академии художеств.

Очень интересна в этом смысле судьба русского художника Пимена Никитича Орлова, приехавшего в Италию при содействии Общества поощрения художников в 1841 году.

Этот уникальный в своем роде человек, сын мельника с хутора Малохвощеватый Острогожского уезда Воронежской губернии, родился в 1812 году и с раннего детства чувствовал влечение к занятиям живописью. Однако его родители никак не сочувствовали его склонностям, а посему он ушел из дому и начал переходить