английский бронированный фрегат в броневую плиту на уровне ватерлинии, под фок-мачту, пробил 6-дюймовый бронепояс, и 16-дюймовую тиковую подкладку, и своим взрывом вызвал течь, спешно заделываемую аварийной партией британского корабля, а второй бронебойный снаряд системы Палисера, который выпустил сам капитан Таубе, был поистине «золотым». Снаряд влетел в кормовой орудийный порт батареи. Своей кинетической энергией изуродовал 8-дюймовое орудие вместе с расчетом, врезался в кормовой броневой траверз каземата и уже плашмя полетел к противоположной стене каземата и там взорвался, разбив еще два орудия, воспламенив заряды в батарее. Их там было несколько десятков, противоположный борт броненосного фрегата запылал. У корабля не осталось никакой возможности поставить паруса и его стало сносить течением к берегу, где уже улюлюкала толпа мамелюков с саблями и ружьями, намереваясь вырезать весь экипаж английского броненосца, а головы приторочить к седлам. Капитан броненосца — коммодор Пейдж видя, что сунулись в пасть медведя послал расчеты к носовым и кормовым 5-дюймовым орудиям чтобы они разрядили шрапнельными снарядами вооруженную толпу на берегу, а также приказал раздать экипажу оружие: палаши и винтовки. Лайми решили дорого продать свою жизнь.

Адмирал Сеймур разглядывая в подзорную трубу, как и свои корабли, так и форт противника, попросил флаг-офицера Дадли принести карту форта, для поиска слабых мест в обороне противника. А британские корабли тем временем продолжили огонь по основной египетской твердыне. Правда, для этого залпа безрезультатно. Египетский же форт, руководимый воспитанником Михайловской артиллерийской академии, всадил один снаряд в «Александру». Который разбил в щепы баркас у грот-мачты с правого борта. Орудие поручика Шульца, видя плачевное состояние бронированного фрегата «Пенелопа», перенесло огонь на не новый, но все же броненосец, посмевший вторгнуться в гавань Александрии.

Четырехсотфунтовый бронебойный снаряд, поднырнув у борта броненосца, недалеко от бизань-мачты пробил борт и вызвал течь. Корабль вздрогнул всем корпусом и задрожал мелкой дрожью. Адмиралу принесли карту крепости.

Полковник Максимов, приободрившись, громким поставленным голосом с шутками прибаутками и матерком, мотивировал расчеты не дрейфить и работать оперативнее: подносить снаряды, заряды, убирать камни из-под ног, пробанивать стволы орудий после выстрела. Какой-то поручик занимался измерением расстояния до британских кораблей и постоянно выкрикивал свежие данные. Наблюдать за боем из-за укрытия Хиконодзе даже нравилось.

Вот и у «Александры» на корме расцвел кроваво красный цветок, а до ушей японца донеслась малопонятная ему, фраза: «Япона мать! Гадские дети. Петров вообще не попал! Сидоров буфет капитанский выбил! Что вы творите! Как отбиваться будем с такой стрельбой?» и еще много слов, смысла которых Камимура не разобрал. Глянув в противоположную сторону, увидел, как у «Инвинсибла» в корме отметился разрыв попадания. По всей видимости, во-первых, одно орудие южного фаса крепости стреляло по одному кораблю, второе по второму, и русские не делали поправки на скорость кораблей противника, поэтому и попадания приходились в кормовую часть английских броненосцев, оставляя в целости казематы и батареи. Ответный огонь британцев опять был слажен и мощен, видимо использовали гальваническую стрельбу, когда искра одновременно проходит через все заряженные и подготовленные к бою орудия, а замыкает цепь офицер своим аксельбантом и раздается могучий и всесокрушающий бортовой залп. Особенно эффектно смотрелось это, решил Камимура, на броненосце «Сьюперб», у которого на борт действовало восемь орудий. Тридцатитрехлетний японский капитан перевел свой взгляд на площадку артиллеристов защищающих маяк, и сквозь дым черного пороха, состоящий, как он помнил назубок, из 75 % калиевой селитры, 15 % древесного угля ольхи или крушины и 10 % серы, увидел, что англичане добились поражения орудия поручика Иванова, но не прямого, а косвенного. Снаряд со стороны моря попал в бруствер и поразил расчет камнями, а второй, со стороны гавани, наоборот — слегка задев стену, ударившись рядом плашмя, сломал троих человек, и, пройдясь по их телам, как по смазке улетел в противоположную сторону. Все опешили, и только полковник Максимов, который, был видимо готов, даже к встрече с Диаволом скомандовал: «Заменить расчет! Что встали и глаза выпучили! Плохо стрелять будете, и Вас англичанка раскатает! Предстанем вместе перед Николой Угодником!».

И русские вновь вскоре дали залп. Красавице «Александре» опять врезали в корму, в район верхней палубы. Камимура только и слышал рев Максимова: «Наводи точнее! Зачем ты в центр наводишь, коли он движется? По бушприту наведи! Хоть одно орудие выбьем у супостата, и то дело, а ударим с недолетом, авось и поднырнет снаряд и поразим отступников в котлы или машину!» Орудия Таубе и Шульца стоявшие на южном фасе крепости видимо сочтя «Пенелопу» не опасной, оба были наведены на флагманский корабль адмирала Сеймура, и срубили ему грот-мачту, которая падая в море, порвала весь стоячий и бегучий такелаж, разбила паровой катер и обломками рангоута ранила десяток матросов. Следующим залпом форт разбил рабочий катер на верхней палубе».

Ну и все в таком духе. Мне нравиться данный эпизод, в котором проявилась лихость и храбрость защитников. И японцы — лакмусовая бумажка всей книги могли в полной мере убедиться, что не только британцы что-то могут в этом мире, а скорее всего многого не могут.

Далее рассказывается о том, что англичане везде где высадятся, прокладывают железные дороги, и уже по ним совершают марши с комфортом и полным комплектом как вооружения, так и снаряжения. Показана работа картечницы Гатлинга (опять конструктор), этакого пулемета того времени. Весь сюжет книги пронизан торгами с англичанами и французами по поводу захваченных земель и выданных кредитов. Маркиз Ито крутится, как уж на сковородке, в поисках лучшего компромисса по всем вопросам:

«Как маркиз Ито и предугадывал ситуацию, так и произошло. Французская 11-я дивизия не зря считалась мастером своего дела, по оккупации столиц вражеских государств, и ловить там генералу Оку было нечего. После полного подчинения провинции, к нему прибыли французские парламентеры и потребовали убираться из провинции к такой-то матери. Оку ничего не оставалось делать, так как французы пустили слух, что французский флот из метрополии на всех парах идет в эти воды, и если японцы не подчиняться воле представителей французской республики, то будут рассеяны и окружены. В данной ситуации маркиз Ито — решил не испытывать судьбу, тем более принял решение месяцем ранее не ссориться с великой европейской державой, хотя и огребшей в 1870 году от тройственного союза Пруссии, России и Австрии, по полной программе.

Маркиз занимался не только внешней политикой, но и принял приглашение генерала Куроки прибыть на строевой смотр, только что сформированной в регионе Тюгоку 3-й пехотной дивизии с артиллерийской бригадой.