— Но каким же образом…

— Молчите! Сейчас я говорю, а вы слушаете. Да… Уже сейчас, спровоцировав уничтожение наиболее вредной части населения, мы посеем хаос, и власть сама упадет к нам в руки. Ну, а уж взяв власть, мы спокойно сможем продолжить эту оздоровительную практику до достижения полной экономической целесообразности.

Указательный палец Бергамова уперся в Безродного.

— Теперь о вашей роли в этом историческом событии. Она особенная, в силу вашей профессиональной принадлежности как высокопоставленного сотрудника Главного управления исполнения наказаний. Кстати говоря, высокопоставленного благодаря нашей заботе, о чем вы, конечно же, помните.

— Я не только помню, но и безгранично ценю это, — наклонил голову Безродный.

— Отрадно. Начать массовую зачистку страны целесообразно с уголовной швали, переполняющей заведения вашего управления. Это удобно — можно науськать население на нынешние власти, объяснив ему, что только мы в состоянии эффективно бороться с преступностью, а нынешняя власть ее, наоборот, плодит, создавая тепличные условия в колониях и тюрьмах. Впрочем, на население плевать. Гораздо удобнее то, что когда на Западе поднимется вой по поводу узурпации нами власти и сопутствующих ей богатств, мы тут же свалим этот якобы геноцид на происки международного капитализма, сионизма — да чего хотите. Вызовем всемирный скандал… Впрочем, это уже не ваше дело.

Безродный не подал виду, что обижен последней фразой и осторожно спросил:

— Однако как же это будет осуществлено практически, Самсон Эдуардович?

— Не скрою, однажды мы уже пытались осуществить этот план и хотели сделать это сами. Не вышло. Теперь мы будем умнее и сделаем все чужими руками — а именно руками тех же самых западных правдолюбцев и любителей лезть в чужие дела. Что и позволит нам в конечном итоге свалить этот якобы геноцид на них самих.

— Но как?

Торжествующий Бергамов поднял вверх указательный палец:

— Вот!

Он кивнул сам себе и сказал:

— Все гениальное просто. Мы получили сведения, что поганцы из западных организаций типа «Международная амнистия», «Хьюман райтс» и «Здоровый заключенный» решили в очередной раз нас поучить. Они, видите ли, сильно озабочены эпидемией туберкулеза в российских тюрьмах и колониях. Прямо спать не могут от жалости и сострадания.

Бергамов брезгливо поморщился.

— И надумали эти поганцы ткнуть нам в нос нашей черствостью. Приготовили гуманитарный груз противотуберкулезной вакцины, достаточный для вакцинации порядка миллиона заключенных, и передали его нам в порядке безвозмездной помощи.

— То есть вы имеете в виду, что эту вакцину… — догадался Безродный.

— Именно! — подхватил Бергамов. — Их гуманитарную вакцину мы подменим на препарат собственного изготовления. И препарат этот уже разработан и изготовлен в нужном количестве в наших лабораториях на Таймыре. Это новый, еще никому не известный штамм вируса бубонной чумы, гарантирующий стопроцентный летальный исход, причем вирус с инкубационным периодом в шесть месяцев, уникальное достижение наших — подчеркиваю, наших — специалистов. Генералы-адмиралы, подбирающие кремлевские объедки, о таком и не мечтали!

— Понимаю, — медленно сказал Безродный, — чисто придумано… Акция закончится, никаких подозрений, триумфальный шум в прессе, и вдруг через полгода, когда все уже забудут, катастрофа!

— Причем для демонстрации чистоты намерений мы через наших друзей в правительстве организовали целую акцию типа «Врачи без границ». Приезжайте, мол, благодетели, к нам, сирым и убогим, сами колите свою вакцину, мы ведь без вашей помощи даже клизмой в собственную жопу попасть не в состоянии. А мы вам и поезд специальный выделим, и лекарства ваши доставим и погрузим на него за свой счет, только смилуйтесь!

— И какова реакция Запада, Самсон Эдуардович?

— В Германии, Италии и Франции уже сформирована бригада из ста пятидесяти врачей-добровольцев. Готовы вылететь в Россию по первому требованию. Ну а мы, конечно же, благородно оплачиваем им перелет.

Если у Безродного и оставались какие-то сомнения, то они улетучились без следа. Он был явно впечатлен развернутым перед ним грандиозным планом.

Бергамов благосклонно наблюдал за реакцией Безродного, откинувшись на спинку кресла. Потом он опять взялся за кочергу, поворошил поленья, выпуская снопы искр, и коротко спросил:

— Вопросы?

— Самсон Эдуардович, — Безродный сделал озабоченное лицо, — а что с поездом?

— Поезд давно готов, стоит в одном из депо Хабаровска. Более того — на него уже полностью загружена партия нашего препарата. Причем о подмене не имеют понятия даже те, кто осуществлял погрузку — наши люди подменили вакцину еще на стадии ее растаможивания во владивостокском порту. И позаботились заодно о том, чтобы навязанная нам западная дрянь оказалась там, где ей и место — на дне небольшой бухточки в заливе Золотой Рог.

— Не разумнее ли было бы продать ее куда-нибудь в Африку? — осторожно осведомился Безродный. — Все-таки деньги, да еще и дармовые…

— Брось, Василий Кимович, — Бергамов неожиданно перешел на «ты», — ход мысли, конечно, правильный, наша школа, но не до того сейчас. Надо не упустить главное. Лучше подумай о своих задачах.

— Извините, Самсон Эдуардович, увлекся. Я весь внимание.

— Ваша задача, — так же неожиданно вернулся к бесстрастному тону Бергамов, — обеспечить поезд надежным конвоем. Исключить возможность лабораторной проверки вакцины по пути следования. В пунктах назначения обеспечить доставку вакцины и врачей в исправительно-трудовые учреждения и наконец поголовную — слышите, поголовную! — вакцинацию заключенных. Вакцина должна быть использована до последнего миллиграмма. Запомните, миллион устраненных — это тот минимум, который сделает нашу акцию по-настоящему эффективной. И, наконец, исключить малейшую возможность любых неожиданностей. Вам все понятно?

— Так точно, все, — твердо сказал Безродный.

— Еще вопросы?

— Хотелось бы уточнить насчет сроков, Самсон Эдуардович.

Бергамов задумчиво поднял глаза к украшенному затейливой лепниной потолку, достал сигареты, закурил. Выпустив пару колечек ароматного дыма, с досадой покачал головой.

— Сроки, сроки… Сроки самые сжатые. Можно было бы начать хоть сейчас, да вот есть тут одна заковыка. Загогулина, как любил выражаться наш бывший алкогольный президент-дирижер… Впрочем, это опять же не ваше дело.

Потушив недокуренную сигарету, Бергамов встал, давая понять, что аудиенция закончена. Тотчас поднялся и Безродный.

— Ладно, Василий Кимович, — сказал Бергамов, помолчав немного, — приступайте. О сроках вам сообщат заблаговременно, с учетом времени, необходимого вам на подготовку. Вы свободны.

Он протянул Безродному пухлую ладонь. Безродный с уважением пожал ее и, поклонившись, вышел.