Бусье поднял голову. Яркий свет лампы нещадно подчеркивал морщины в углах глаз и рта, выделял прожилки на розовой коже головы под аккуратно причесанными волосами.

— Мартин, вы еще работаете! — воскликнула Шермэйн.

Он улыбнулся ей спокойно и приветливо:

— Нет, милая, просто навожу порядок. Пожалуйста, садитесь, капитан.

Бусье обошел стол и, сняв со стула стопку тяжелых кожаных папок, упаковал их в коробку на полу. Вернувшись на свое место, он достал из стола коробку сигар и предложил Брюсу закурить.

— Нет слов, какое облегчение я испытываю с тех пор, как появился ваш отряд. Последние несколько месяцев выдались очень тяжелыми. Сомнения. Беспокойство. — Бусье чиркнул спичкой и, поднеся ее подавшемуся вперед Брюсу, зажег его сигару. — Но теперь все кончено. Я чувствую себя так, словно с плеч сняли огромный груз. — Затем тон его стал резким. — Вы запоздали, капитан. Час назад я получил известия, что генерал Мозес со своими бойцами оставил Сенвати и продвигается на юг. Они сейчас в двухстах километрах к северу отсюда. При такой скорости они будут здесь к утру.

— Откуда вы это узнали?

— От одного из моих людей. Не спрашивайте, откуда узнал он. В этой стране существует система сообщения, которую я за все годы не смог постичь. Может быть, барабаны. Я их слышал сегодня вечером. Не знаю. Тем не менее источник достоверный.

— Не думал, что они так близко, — пробормотал Брюс. — Если бы я знал, рискнул бы выехать сегодня в ночь, хотя бы до моста.

— Думаю, что ваше решение задержаться до утра было правильным. Генерал Мозес — да и никто из его людей — не рискнет передвигаться в темноте. К тому же состояние дороги от Сенвати после трех месяцев отсутствия ухода таково, что ему понадобится десять — двенадцать часов, чтобы покрыть это расстояние.

— Надеюсь, вы правы. — Брюсом овладело беспокойство. — Может быть, стоит выступить сейчас же?

— Это рискованно, капитан, — возразил Бусье. — Мы знаем, что вблизи города затаились туземцы. Их видели. Они знают о вашем прибытии и уже могли повредить пути, чтобы предотвратить наш отъезд. Нет, ваше первоначальное решение правильно.

— Знаю. — Брюс сгорбился на стуле, хмурясь и посасывая сигару. Затем он откинулся назад, а лицо прояснилось. — Однако рисковать нельзя. Поставлю часового на дамбе. Если пожалует мистер Мозес, мы сможем его задержать, и люди успеют погрузиться в поезд.

— Вероятно, это наилучший путь, — согласился Бусье. Он помолчал и, взглянув на открытые окна, понизил голос: — Есть еще одна вещь, капитан, на которую я хотел бы обратить ваше внимание.

— Слушаю вас.

— Как вы знаете, деятельность моей компании в Порт-Реприве заключается в добыче алмазов из луфирских топей.

Брюс кивнул.

Бусье указал на тяжелую стальную дверь в стене за столом.

— В сейфе — девять с половиной тысяч карат алмазов ювелирного качества и около двадцати шести тысяч карат технических алмазов.

— Я так и думал, — ровным тоном ответил Брюс.

— Надо договориться об их транспортировке и хранении…

— Как они упакованы? — спросил Брюс.

— В одном деревянном ящике.

— Какого размера и веса?

— Я вам покажу.

Бусье подошел к сейфу. Послышались щелчки тумблеров и жужжание механизма.

Брюс вдруг осознал, что после приветствия Шермэйн не произнесла ни слова. Он взглянул на нее, она улыбнулась в ответ.

«Мне нравятся женщины, которые знают, когда нужно молчать».

Распахнув дверь сейфа, Бусье вынул оттуда небольшой деревянный ящик и поставил его на стол.

— Вот, — сказал он.

Восемнадцать дюймов в длину, девять в высоту, двенадцать в ширину. Брюс приподнял его, взвешивая.

— Почти двадцать фунтов веса, — прикинул он. — Крышка запечатана.

— Да, — подтвердил Бусье, коснувшись восковых оттисков.

— Хорошо, — кивнул Брюс. — Не хотелось бы привлекать излишнее внимание и приставлять охрану.

— Согласен.

Брюс еще некоторое время рассматривал ящик, а потом спросил:

— Какова ценность камней?

Бусье пожал плечами:

— Около пятисот миллионов франков.

Брюса впечатлила сумма: полмиллиона фунтов стерлингов. За такую и убить можно.

— Я бы предложил вам, monsieur, спрятать шкатулку в своем багаже. В одеялах, например. Вряд ли до Мсапы возникнет опасность кражи — у вора не будет возможности сбежать. Когда мы доберемся до Мсапы, я предприму дополнительные меры безопасности.

— Хорошо, капитан.

Брюс встал и посмотрел на часы:

— Семь часов, черт побери. Пора проверить часовых на дамбе. Будьте добры, удостоверьтесь, что ваши люди смогут погрузиться в поезд завтра до рассвета.

— Разумеется.

Брюс посмотрел на Шермэйн, и она быстро встала. Он открыл ей дверь и уже собирался выйти вслед за ней, когда его поразила мысль.

— А миссия Святого Августина? Там уже никого нет?

— Есть. — Бусье выглядел смущенным. — Отец Игнаций еще там, и, конечно, пациенты больницы.

— Спасибо, что сказали, — с горечью заметил Брюс.

— Простите, капитан. Вылетело из головы, столько всего пришлось решать.

— Вы знаете дорогу в миссию? — набросился Брюс на Шермэйн. Она должна была сказать!

— Да, Брюс.

— Что ж, будьте так любезны, покажите.

— Конечно, — виновато согласилась она.

Брюс хлопнул дверью кабинета Бусье и быстро зашагал к гостинице. Шермэйн почти бежала, стараясь держаться вровень.

«Ни на кого нельзя положиться, — думал капитан, — ни на кого!»

По дороге им встретился Раффи, похожий в темноте на большого медведя.

— Сержант-майор!

— Да, босс.

— Генерал Мозес ближе, чем мы полагали, — в двухстах километрах к северу отсюда, по дороге на Сенвати.

Раффи присвистнул.

— Отправляемся сейчас, босс?

— Нет, я хочу поставить караульных с пулеметом на этой стороне дамбы. Если что, будет время сняться с места. Назначаю тебя главным.

— Приступаю сейчас же.

— Я еду в миссию, там белый священник. За меня остается лейтенант Хейг.

— Хорошо, босс.

— Простите, Брюс. Я должна была вам сказать. — Шермэйн с виноватым видом сидела в машине.

— Ничего страшного, — солгал Брюс.

— Мы пытались уговорить отца Игнация переехать в город. Мартин несколько раз с ним разговаривал, но священник отказывается.