– Ну, не думаю, что это хорошая идея. Если доктор Ганн об этом узнает, положение Лукаса окажется…

– Он ничего не узнает, – перебил ее Тай. – Мы спрячем Беллу и от него, и от всех прочих, кто стал бы возражать. Ну как, согласна? Давай сделаем это, Терри.

* * *

На следующий день, когда Лукас собрался «Идти на Работу», мы с Мамулей пошли с ним! Меня опять отвели в большую комнату, где в креслах сидели мои друзья, и Мамуля тоже села и стала с ними говорить. Все были очень рады меня видеть.

На этот раз у мужчины по имени Стив не было с собой потрясающе сладкого соуса.

– Хочешь пирожного? – сказал мне он.

Это было чудесно. Мне понравился Марти, который немного поборолся со мной на полу. И Дрю, у которого не было ног, но который покатал меня на своем кресле, как будто на машине. Я сидела у него на коленях и виляла хвостом, и все смеялись. Правда, пахло при этом не так, как когда катаешься на машине. Мне нравилось прижиматься к Дрю, когда он вел свое кресло. Может быть, когда-нибудь Лукас будет водить машину, и тогда он позволит мне сидеть у него на коленях? Это был замечательный день. Все тискали меня и дарили мне лакомства и свою любовь.

Я выполняла «Сидеть» для Джордана, который давал мне маленькие кусочки гамбургера один за другим, когда Лейла сказала:

– Сюда идет доктор Ганн! – и Тай подхватил меня и отнес на диван, где сидел Мак.

– «Лежать», Белла! – сказал мне Тай. Мак протянул руки и прижал меня к себе, и я легла рядом с ним, чтобы дать ему успокоение. Кто-то накрыл меня сверху одеялом. Я не могла понять, в чем суть этой игры, но всякий раз, когда я чуть-чуть шевелилась, Мак клал на меня руку и заставлял лежать смирно. Его сердце колотилось часто-часто.

– Доктор Ганн, – громко сказал Тай, – можно попросить вас подключить сюда еще несколько кабельных каналов вдобавок к тому, по которому передают погоду?

Слышала я другие голоса. Я лежала смирно, прижавшись к Маку.

– Хорошая собака, – похвалил он меня так тихо, что я едва его расслышала.

Когда с меня сняли одеяло, люди захлопали в ладоши и стали говорить мне, что я хорошая собака, и я в радостном волнении виляла хвостом.

Позднее я узнала, что женщину из подсобки зовут Оливия. Она пришла проведать меня и дала мне несколько кусочков еды и говорила с Мамулей.

В тот вечер Мамуля произнесла ее имя несколько раз.

– Почему бы тебе не пригласить ее куда-нибудь? – спросила она Лукаса.

Я принесла мячик и теперь не сводила с него глаз, надеясь, что Лукас покатает его по полу.

– Ну, не знаю. Она ведь меня терпеть не может.

– Если бы она тебя терпеть не могла, то игнорировала бы, а не дразнила.

– Она меня вовсе не дразнит. Мы с ней просто совсем разные. Она вроде как гот. Оливия называет меня Типичным Американским Занудой и говорит, что я для нее – лекарство от бессонницы.

Мамуля мгновение помолчала.

– Это, случайно, не из-за меня?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не можешь присматривать за мной постоянно, а если бы и мог, мне бы это не понравилось. Для матери нет ничего хуже, чем быть для своего ребенка обузой. Если ты от всего отказываешься из-за меня, это значит, что вся моя жизнь прожита зря.

– Не говори так!

– Я говорю это не потому, что меня изводят мрачные мысли, а потому что это правда. Тебе известно, что я больше всего на свете сожалею о том, что бросала тебя. Я оставила тебя одного, когда пошла в армию, и едва не покинула насовсем, когда попыталась покончить с собой. Но теперь все это для меня в прошлом, Лукас. Я больше никогда тебя не брошу, и я хочу только одного – чтобы у тебя было будущее. Пожалуйста, поверь мне – для меня нет ничего важнее этого.

– Хорошо, хорошо, Мамуля, только и ты поверь – у меня есть будущее. Меня ждет замечательное будущее. И я ничему не позволю этому помешать.

Немного спустя Мамуля ушла, а мы с Лукасом пошли кормить кошек. Вместо того чтобы повести меня прямо к логову, Лукас привел меня к задней части двора, где под забором был прокопан лаз. От земли и забора здесь исходили запахи сразу нескольких кошек, и я поняла, что теперь их в логове стало еще больше. Среди них была и Мама-Кошка. Лукас насыпал корм из пакета в миску и подсунул ее под забор.

– Придется им приходить за едой сюда, – сказал он, словно с чем-то смирившись. – Я не могу подобраться к ним ближе. Я стала ждать, когда он толкнет забор, чтобы тот открылся, но вместо этого Лукас повел меня вокруг забора к передней его части, а потом остановился, глядя на что-то белеющее на темной ткани, которой забор был покрыт.

– Это извещение о сносе, Белла. Значит, ему все-таки удалось получить разрешение.

Я почувствовала, что Лукаса что-то гнетет, и посмотрела на него, гадая, что же это. Мы с ним побежали обратно к двери нашего дома и зашли внутрь. Мамули там не было. Лукас подошел к своему стенному шкафу и достал из него тонкие пахнущие кошками одеяла с деревяшками в углах, которые я у него уже видела. Потом схватил телефон и взялся за мой поводок.

– Ты готова, Белла?

Мы побежали через улицу обратно к забору.

– Эх, – сказал Лукас, – похоже, мой план не сработает. Даже если я сумею залезть вместе с тобой на забор, не знаю, как мне удастся спустить тебя на землю с той стороны так, чтобы тебя не покалечить. – Он потрепал меня по голове. – Тогда сделаем вот что. – Он отстегнул мой поводок от ошейника. Я завиляла хвостом. – Это будет для тебя хорошей практикой. Ну что, готова? Белла, «Иди Домой»!

Я знала, что должна делать. Я перебежала через улицу, а затем свернулась калачиком именно на том месте, на котором мне надо было лечь. Это было так здорово!

И тут я услышала, как Лукас чем-то загромыхал, и подняла голову. Я знала, что должна продолжать играть в игру «Иди Домой», но ничего не могла с собой поделать. Я увидела, что Лукас сидит на заборе, качаясь вместе с ним, а потом он исчез из виду с другой его стороны.

Мы никогда раньше не делали этого, когда играли в «Иди Домой». Обычно, он подходил ко мне и давал мне лакомство, или же Мамуля открывала дверь и давала мне лакомство. Вся суть игры «Иди Домой» состояла именно в том, чтобы кто-нибудь из них дал мне лакомство.

Я заскулила. Я ничего не понимала.

И тут из-за угла вдруг выбежала Мама-Кошка! И помчалась по улице. Это было чем-то совершенно новым и, похоже, означало, что «Иди Домой» отменяется.

Моя мама скрылась в темноте, но я могла легко найти ее по запаху.

И я радостно побежала вслед за ней.

Идя по следу Мамы-Кошки, я поднялась по склону до ряда домов с деревянными террасами, стоящих на выступе холма. Ее запах сильнее всего чувствовался под одной из этих террас – она укрылась в самой глубине, там, где земля почти смыкалась с досками. Я сумела заползти под террасу совсем немножко – дальше щель между досками и землей стала слишком узкой, чтобы я могла туда пролезть. Я засунула нос поглубже и вдохнула запах моей мамы. Понимает ли она, что я тут? Выйдет ли она ко мне?