– Да, верю. В конце концов, Виргинию по праву называют колыбелью демократии. Я горжусь наследием своих предков, Ребекка. Они прибыли в Америку в 1607 году. Тогда еще не было правительства, которое указало бы им, что делать и что думать. Мой прапрапрадед построил Фрезер-Кип и защищал его от набегов индейцев, от англичан и всех, кто хотел отнять его. Он сделал это сам, без рабов. И когда пришла моя очередь защищать дом, я просто не мог сделать меньше, чем делали до меня.

– Я понимаю вас, Клэй. Но вы как умный человек не станете отрицать того вклада в развитие нашей нации, который сделали Джон Адамс и Бенджамин Франклин. Они американцы, и не важно, откуда они родом. Патриоты, которые ставили интересы страны превыше своих собственных.

– Возможно, сейчас такие люди нам нужны, как никогда, – печально отозвался Клэй. – Те, кто сейчас заседает в Вашингтоне, не более чем марионетки в руках крупных промышленников, которые заботятся исключительно о своей выгоде.

К удивлению Ребекки, в его глазах вспыхнул огонек юмора.

– Но позвольте напомнить вам, Ребекка, что уже пятнадцать лет в Вашингтоне не было президента с Юга. Может, поэтому в стране царит такой бардак, а янки на пару с южанами набиваются в поезда и тысячами едут на Запад, подальше от Вашингтона.

Клэй захлопнул книгу, отложил ее в сторону и завернулся в одеяло. Ребекка отложила карты, погасила лампу и тоже легла.

Шум дождя теперь убаюкивал ее, а постель казалась мягче. Она зарылась глубже в складки меха и задумалась о разговоре с Клэем. Ей удалось немного больше узнать о человеке, чье имя она отныне носит. Может, она ошиблась в нем и напрасно приняла достоинство за высокомерие? Он, бесспорно, человек чести.

Ребекка улыбнулась про себя – по крайней мере он больше не надувает губы.

Когда Ребекка проснулась, солнце светило вовсю. В лагере царило оживление. Высунувшись из фургона, она быстро оценила обстановку: Скотт не стал дожидаться семи утра, чтобы начать переправу. Ребекка поспешно оделась и выбралась из фургона.

И без того слишком глубокая, чтобы переходить ее вброд, река после вчерашнего дождя превратилась в бушующий поток. Клэй и Майк Скотт стояли по щиколотку в грязи у берега и следили за тем, как посреди реки подпрыгивает на волнах паром с двумя притороченными к палубе фургонами.

– Доброе утро, – поздоровалась Ребекка.

– Доброе, – учтиво отозвался Скотт.

– Клэй, почему вы не разбудили меня?

– А зачем? Перед нами должны переправиться еще четыре фургона.

– А как же завтрак? Мне кажется, нам не помешало бы подкрепиться чем-нибудь горячим.

– На другой стороне у вас будет предостаточно времени на стряпню, – заметил Скотт. – Переправа займет большую часть дня.

– Тогда пойду проверю, крепко ли все увязано. – Ребекка побрела по грязи обратно.

Пачкать фургон изнутри не хотелось, поэтому она стянула башмаки, прежде чем забраться вовнутрь, а потом заметила, что низ юбки тоже промок и весь в грязи.

– К черту скромность, – пробормотала Ребекка. Она сняла юбку и решила, что нижнюю сорочку тоже не мешало бы выстирать по прибытии на другой берег. Она быстро переоделась и тщательно все упаковала, пока Клэй вслед за Гарсонами подвел фургон к парому.

– Доллар десять центов, – заявил паромщик, когда они привязали паром к палубе.

– Доллар десять центов?! Это немыслимо! – воскликнула Ребекка.

– Пятьдесят центов за фургон и по десять за каждое животное, не считая кошек и собак, леди, – пояснил паромщик. – Не нравится – переправляйтесь вплавь.

Ребекка скрепя сердце отсчитала ему деньги. Человек, который заламывает такую цену, может озолотиться за пару месяцев.

Многие семьи не могли себе позволить переправу на пароме и потому, сняв с повозок колеса и орудуя шестами, переплывали прямо на фургонах, как на плотах. Другие заставляли мулов и волов тащить фургоны через разбушевавшуюся реку.

Даже с гружеными фургонами и тягловыми животными на борту паром подскакивал на волнах, как пробка. Когда паром достиг середины реки, Ребекка и Клэй обратили внимание на Говарда Гарсона, который пытался перевезти через реку свою легкую повозку. Бедная лошадь! сражаясь с течением, едва могла поднять голову над водой.

И тут, к своему ужасу, они увидели, как с одного из фургонов выше по течению сорвался огромный деревянный ящик и понесся прямо на повозку. Они закричали, чтобы предупредить Говарда, который этого не заметил, но – поздно. Ящик столкнулся с легкой повозкой и перевернул ее. Говард тут же ушел под воду. Впряженная в повозку лошадь не смогла удержаться, и ее унесло течением.

Хелена и дети закричали от радости и облегчения, когда голова Говарда показалась над водой в нескольких ярдах ниже по течению. Он принялся отчаянно грести к противоположному берегу. Там ему бросили спасительный канат и вытащили из воды.

– Слава Богу, что в повозке больше никого не было, – заметила Ребекка.

– Мой младший брат хотел остаться там, но папа не позволил, потому что Джордж не умеет плавать, – сказала Генриетта.

– Ну, я тоже не умею, – ответила Ребекка. – Не представилось случая научиться.

Один из мулов пронзительно замычал, другие встревожились от его мычания, и еще несколько мулов поддержали этот неблагозвучный протест. Клэй подошел к ним, желая успокоить, но они разволновались еще сильнее, стали перебирать ногами и пытаться освободиться от пут, стреноживших их.

– Лучше я попробую, – бодро предложила Ребекка.

– Ребекка, не подходите к ним, – предупредил Клэй.

Ребекка не обратила на его слова никакого внимания. Она подошла к мулу, которого нарекла Брутом, и принялась разматывать одну из веревок, на ногах животного.

– Ребекка, отойдите от этого мула! – закричал Клэй, как раз когда ей удалось освободить его ногу.

Мул громко замычал и лягнул. Ребекка увернулась от удара, но потеряла равновесие – паром тряхнуло. Несколько томительно долгих секунд она балансировала, раскинув руки, как акробат на проволоке, а потом со страшным криком рухнула в воду.

Холодная, влажная чернота закружилась вокруг нее. Ребекка задохнулась от паники. Она вынырнула, кашляя и отплевываясь, ей бросили веревку – но тщетно: Ребекка не умела плавать. Она сделала несколько неуклюжих гребков по направлению к веревке, но течение подхватило ее и понесло.

Клэй сбросил перевязь и ботинки и нырнул с парома. От холода у него перехватило дыхание. Он выплыл па поверхность и начал грести. Ребекку унесло уже ярдов на пятнадцать. Она беспомощно барахталась в воде, а течение сносило ее все дальше и дальше.

Клэй плыл по течению и быстро сумел добраться до Ребекки. Он обхватил ее. Она, по счастью, не потеряла сознания и отчаянно зацепилась за него. Оба ушли под воду. Когда они вынырнули, Ребекка закашлялась и мертвой хваткой вцепилась в шею Клэя.