А пока стоял он, потрясенно глядя на обагренную кровью траву, из кустов вышел Андрог и тоже остановился в изумлении.

— Недоброе ты содеял, Нейтан! — воскликнул он и выхватил меч. Но Турин уже поостыл — и вопросил Андрога:

— Так где же орки? Ты обогнал их, чтобы помочь девушке?

— Орки? — отозвался Андрог. — Ну и дурень же ты! А еще разбойником называешься! Для изгоев закон один — их собственная надобность. Займись своими делами, Нейтан, и не мешайся в наши.

— Так я и поступлю, — заверил Турин. — Но сегодня наши тропы пересеклись. Оставь женщину мне, или отправишься вслед за Форвегом.

Андрог расхохотался.

— Ну, раз так, поступай как знаешь, — молвил он. — Один я с тобой не справлюсь; вот товарищам нашим это смертоубийство, пожалуй, по душе не придется.

Девушка поднялась на ноги и тронула Турина за плечо. Она поглядела на кровь, потом на Турина, и глаза ее ликующе вспыхнули.

— Убей его, господин! — воскликнула она. — Убей и его тоже! А потом ступай со мной. То-то доволен будет отец мой Ларнах, ежели ты принесешь их головы. За две «волчьи головы» он вознаграждает щедрой рукой.

Турин же спросил у Андрога:

— Далеко ли до ее дома?

— С милю или около того, — отвечал он. — Вон там она живет, на огороженном хуторе. Она вышла за частокол — побродить по лесу.

— Так ступай домой, не мешкая, — проговорил Турин, оборачиваясь к девушке. — И скажи отцу, чтобы лучше за тобой приглядывал. Но не стану я рубить головы своим сотоварищам, дабы купить его благоволение либо что другое.

И он вложил меч в ножны.

— Идем! — позвал он Андрога. — Мы возвращаемся в лагерь. Если хочешь предать земле тело своего вожака, придется тебе справляться самому. Да поторопись, а не то, чего доброго, тревогу поднимут. Оружие его заберешь с собой!

Девушка поспешила домой через лес и не раз оглянулась через плечо, пока не скрылась за деревьями. А Турин, не говоря более ни слова, ушел своим путем. Андрог проводил его взглядом и нахмурился, словно размышляя над неразрешимой загадкой.

Вернувшись в лагерь, Турин заметил, что разбойники изрядно встревожены и беспокойны: слишком долго прожили они на одном месте, вблизи от охраняемых хуторов, и роптали они на Форвега.

— Он рискует за наш счет, — роптали они, — за утехи его платить, чего доброго, придется другим.

— Так выберите себе нового вожака! — объявил Турин, выходя вперед. — Форвег не может больше возглавлять вас; он мертв.

— А тебе откуда знать? — спросил Улрад. — Ты, никак, искал меду в том же улье? Что, Форвега пчелы закусали?

— Нет, — отозвался Турин. — Одного жала оказалось достаточно. Я убил его. Но я пощадил Андрога; он скоро вернется. — И он рассказал, как все было, порицая тех, кто творит подобное; а пока говорил он, вернулся Андрог с оружием Форвега.

— А что, Нейтан! — крикнул он. — Тревогу-то не подняли! Девчонка небось не прочь еще раз с тобой повидаться.

— Довольно шуток, — промолвил Турин, — не то я пожалею, что не отдал ей твою голову. А теперь рассказывай свою повесть, да покороче.

И Андрог рассказал, как все вышло, не особо погрешив против истины.

— Никак в толк не возьму, что там понадобилось Нейтану, — проговорил он. — Но сдается, не то же, что нам. Когда подоспел я, Форвега он уже зарубил. Женщине это пришлось куда как по душе: она напрашивалась пойти с ним, а выкупом за невесту назначила наши головы. Только ему она не глянулась; он отослал ее прочь, а вот что он имел противу вожака, понять не могу. Мою голову он оставил на плечах, за что я благодарен, хоть и дивлюсь тому.

— Тогда не верю я, что ты — из Дома Хадора, — отозвался Турин. — Скорее к роду Улдора Проклятого принадлежишь ты, на службу в Ангбанд пристало тебе наниматься. Но слушайте меня, вы все! — воскликнул он. — Вот какой выбор предоставляю я вам. Либо вы признаете меня предводителем вместо Форвега, либо дадите уйти. Отныне я стану заправлять в отряде — или брошу его. А ежели вы пожелаете убить меня — что ж, попробуйте! Я стану сражаться с вами всеми до тех пор, пока не погибну — или не погибнете вы.

Тогда многие схватились за оружие, но Андрог закричал:

— Нет! Голова, которую пощадил он, не вовсе пуста. Если затеем мы драку, так многие из нас погибнут попусту, прежде чем мы умертвим лучшего среди нас. — И он рассмеялся. — Так вышло, когда он примкнул к нам; вот и теперь история повторяется. Он убивает, дабы расчистить себе место. Если прежде обернулось оно к добру, то и теперь, верно, будет так же; возможно, с ним ожидает нас участь лучшая, нежели рыться в чужих отбросах.

И промолвил старый Алгунд:

— Лучший среди нас… В былые времена и мы поступили бы так же, кабы осмелились; но мы многое позабыли. Глядишь, он в конце концов и приведет нас домой.

При этих словах пришло Турину в голову, что с помощью этого маленького отряда он сумеет стать господином собственных владений. Но поглядел он на Алгунда с Андрогом и молвил:

— Домой, говорите вы? Высоки и холодны горы Тени, что преграждают нам путь. А за ними — народ Улдора, а повсюду вокруг — ангбандские полчища. Ежели опасности эти не пугают вас, семижды семеро мужей, то, может статься, я и поведу вас домой. Но далеко ли уйдем мы, прежде чем погибнем?

Все молчали. Турин же заговорил снова:

— Признаете ли вы меня предводителем? Если да, то я сперва уведу вас прочь, в глушь, подальше от людских поселений. Там либо посчастливится нам больше, либо нет; но по крайней мере меньше станут нас ненавидеть наши сородичи.

Тогда все, кто был там из народа Хадора, подошли к Турину и признали его предводителем; прочие же согласились с их выбором, пусть и без особой охоты. И нимало не мешкая, повел их Турин прочь из тамошних краев.

Немало гонцов разослал Тингол на поиски Турина в пределы Дориата и в приграничные земли; но в тот год, когда бежал он, искали его напрасно, ибо никто не ведал и не догадывался, что Турин примкнул к изгоям и недругам людей. Когда же настала зима, вестники возвратились к королю — все, кроме Белега; он же продолжал путь один.

Но в Димбаре и на северных границах Дориата приходилось туго. Драконий Шлем не являлся более в битвах, недосчитались и Могучего Лука; и расхрабрились прислужники Моргота и все умножались в числе и преисполнялись все большей дерзости. Пришла зима, и минула, и с весной возобновился натиск; Димбар был захвачен, и устрашились люди Бретиля, ибо зло осаждало ныне их границы повсюду, кроме как на юге.

С тех пор как Турин бежал из Дориата, прошел почти год, а Белег все искал его — и убывала его надежда. В своих скитаниях он углубился далеко на север и добрался до Переправы Тейглина, и там, услышав дурные вести о новом набеге орков с нагорья Таур-ну-Фуин, повернул вспять и вышел волею судьбы к хуторам лесных жителей вскорости после того, как Турин покинул эти края. Там услышал он странную повесть, что передавалась из уст в уста. Объявился в лесах некий человек, высокий и благородный, под стать знатному владыке, — а может, эльфийский воин, говорили иные, — и зарубил одного из гаурвайт, и спас дочь Ларнаха, за которой те гнались.