день Софья проснулась в траурных гнетущих думах. Она осознавала, что теперь оказалась в еще более удручающем положении, чем ранее. Теперь она не только скрывалась под чужим именем и, обманув всех, венчалась с Серго, она еще и была беременна от Георгия Асатиани. Незаконная интимная связь с другим мужчиной, не мужем, в этих краях каралась смертью. Этот ребенок был доказательством ее греха. Все последующие дни Софья думала только об одном, как выкрутиться из этой страшной непонятной ситуации, в которую попала. И, ко всему прочему, она больше не могла видеться с Амиром наедине. Ведь теперь за ней следил Серго и был начеку. Ибо, чтобы скрыть ото всех действительного отца своего ребенка, Софья должна была забыть о Георгии, чтобы потом никто не мог сомневаться в истинности отцовства Серго.

Софью даже начали посещать мысли о том, что, возможно, стоит открыться Амиру и рассказать ему всю правду. Всю, всю. Но девушка не знала, как он отреагирует на ее признания. Но она чувствовала, что он сможет понять ее и простить только в одном случае, если любит ее. Только тогда, по ее мнению, Амир мог не просто вырвать ее из лап Серго и Левана Асатиани, но и, возможно, жениться на ней. Но оставалась еще тайна с Еленой. К тому же отец Софьи был болен и весь в долгах.

В тот день после обеда Софья сидела на открытой веранде второго этажа, вышивая очередную цветочную вереницу на подушке. Это занятие успокаивало ее нервы. Выводя тонкой рукой очередной узор на ткани, она тяжело вздыхала. В какой-то момент со стороны главной аллеи послышался неясный шум. Софья невольно устремила взор вниз на главное крыльцо, находящееся под верандой, и тут же к нему подбежал мальчишка-конюх и закричал:

– Паша Амир вернулся!

Из-за духоты двери на первом этаже дворца были распахнуты. И после возгласа мальчишки на крыльце появилась высокая стройная фигура Верико Ивлиановны. Не прошло и пары минут, как по главной аллее в направлении дворца пронеслись четверо всадников в темных запыленных одеждах.

Софья, быстро отложив свое вышивание, стремительно подошла к балюстраде веранды и взглянула вниз. Всадники уже остановились, и Верико Ивлиановна, спустившись с крыльца, приблизилась к ним. Амир Асатиани первым спрыгнул со своего жеребца. Он порывисто поднял лицо вверх. И молодая женщина тут же ощутила его пронзительный сильный взгляд, направленный на нее. Вмиг пробежавшись по мужчине глазами, Софья отметила, что с ним все в порядке. И мрачное предположение Серго не сбылось. Облегченно выдохнув и видя, что Амир не спускает с нее поглощающего взора, она поджала губы и поняла, что ей надо немедленно уйти, пока никто не заподозрил, что их связывают близкие отношения.

Проворно развернувшись, она, словно напуганная воровка, устремилась внутрь дворца и скрылась в своей комнате. Здесь была Гиули, и Софья, тут же упав на кровать, велела горничной никого к ней не пускать. Она боялась, что придет Амир. Чувствовала, что он может это сделать. Ведь она не вышла сейчас к нему навстречу. Но отчетливо видела, как его властный и мощный взгляд приказывал ей это сделать. Однако она помнила об обещании, данном Серго, и собиралась избегать общения с Амиром Асатиани.

В тот день она более не выходила из своей спальни, велев Гиули всем говорить, что она недомогает. Горничная объявила об этом на вечерней трапезе, на которую Софья не пришла, а чуть позже Гиули принесла ужин в комнату молодой княгини. Около девяти вечера, когда Софья читала в кровати, а Гиули по ее просьбе находилась подле нее и вышивала, в дверь настойчиво постучали. Софья напряглась, отчего-то даже не сомневаясь, кто это мог быть. Ведь Верико Ивлиановна не стала бы приходить так поздно в ее спальню, а князья Серго и Леван еще раньше через Гиули передали ей свои сожаления. И в такой поздний час это мог быть только Амир.

Софья вмиг осознала, что Гиули может догадаться об их связи. Ведь ни разу горничная не видела их с Асатиани, ибо он приходил глубоко за полночь, когда Софья уже оставалась одна. Опасаясь разоблачения, Софья тихо велела Гиули открыть дверь и сказать визитеру, что она уже спит. Горничная понятливо кивнула и засеменила к выходу.

Когда дверь распахнулась, Амир непроизвольно вытянулся, словно струна, ожидая увидеть Софико. Но на пороге спальни появилась горничная и, удивленно вскинув глаза на мужчину, вежливо осведомилась:

– Что вы хотели, Георгий Петрович?

Недовольно окатив горничную серо-голубым взором, Асатиани глухо спросил:

– Могу я войти и поговорить с твоей хозяйкой?

– К сожалению, нет. Она уже спит.

– Спит, так рано? – спросил он хмуро.

– Да, спит. Завтра вы сможете поговорить с ней.

– Но это так долго… – прошептал он одними губами скорее самому себе, чем Гиули.

Амир напряженно попытался что-либо разглядеть в узкую дверную щель, которая открылась за спиной горничной, но ему ничего не было видно. Он почувствовал, что от дикого желания ворваться в комнату и прикоснуться к Софико у него задрожали руки. Он невольно напрягся всем телом, пытаясь удержать свои неистовые порывы под контролем разума. Он так давно не видел Софико, так давно не вдыхал ее запах, так давно не целовал ее. Мысли о ней бередили его сознание все последние недели разлуки с нею. И теперь, когда она была так близко, он не мог даже приблизиться. И тот краткий миг, когда она ненадолго задержалась на веранде по его приезде, был единственным упоительным моментом, который он получил в награду за эти долгие недели.

После того как Софико стремительно ретировалась с балкона и даже не вышла его встречать, Амир еле подавил в себе желание броситься во дворец и разыскать беглянку. Затем он кратко, сухо ответил на вопросы Верико Ивлиановны о прошедшей вылазке в горы и поспешил в свою комнату. Тут, быстро умывшись и переодевшись в чистую рубашку, штаны и черкеску, Амир вышел из своей спальни и до самого ужина рыскал по дому и саду в надежде хоть на миг увидеть Софико. Но все было напрасно. За ужином, на который он пришел на полчаса раньше и начала которого в нетерпении ждал, она также не появилась. Понимая, что до утра он просто не выдержит, Амир уже через час, измучившись, поднялся наверх к ее спальне в надежде на встречу.

– Госпожа плохо себя чувствует и попросила меня ночевать у нее, – объяснила