Я не поверила собственным ушам.

– Значит, машущие крыльями белки-летяги, направляющиеся в Какапулько в Англию, педагога устроили? Она возмутилась из-за шрифта?

– Инесса мой реферат читать не стала, сразу «неуд» в журнал влепила, – уточнила Анечка.

– Вот скотина! – вырвалось у меня.

Нюша радостно захихикала.

– Ну, тетя Таня, так говорить неприлично. Ладно, побегу искать части для Силу. Не расстраивайся, я исправлю двойку. Чмоки-чмоки. Ты самая лучшая! После мамы, конечно. Тетя Таня, я тебя люблю!

Из трубки полетели частые гудки.

В прежние времена, когда я пыталась стать преподавательницей русского языка и литературы, учительница географии поделилась со мной своим богатым жизненным опытом.

– Ты молодая, скоро семью захочешь создать, – сказала она. – Сейчас научу, как легко и просто заставить мужа покупать тебе подарки. Начинаешь ныть, что жаждешь шубу. Очень дорогую. Из соболя. Плачешь. Рыдаешь. А потом даешь задний ход: «Хорошо, милый, ты прав, нам манто не по карману. Но давай хоть туфли мне купим!» Муженек, обрадованный, что ему не придется искать огромную сумму на шубейку, без писка помчится лодочки приобретать.

– И в чем перчик? – не поняла я.

– Дурочка, – снисходительно улыбнулась географичка. – Так надо себя вести, когда тебе нужны новые шпильки. Сначала напугай мужика, потом снижай планку. Решила обзавестись к Новому году платьем? Требуй кольцо с бриллиантом. Супруг сначала в ужас придет, потом от счастья запрыгает, что только платьем отделался. Да еще виноватым себя ощутит – не смог женушке дорогое украшение преподнести.

Похоже, Нюся сейчас в разговоре со мной применила ту же методику: сначала заявила о сломанной руке, затем сообщила про двойку. И ведь я не отругала ее, обрадовалась, что она здорова, не покалечена. Прибавьте сюда еще информацию про наведенный на кухне порядок! Ну, хитрюга! Мне надо продумать линию поведения, сообразить, как вести себя с ребенком.

Так и не поняв, как правильно реагировать на поведение Ани, я вошла в холл клиники и спросила у администратора:

– Марина Арнольдовна на месте?

– Главный врач всегда в центре, – мило улыбаясь, ответила женщина. – Но у нее неприемный день. Вы уверены, что записаны на сегодня?

– Наверное, у Марины Арнольдовны есть секретарь? – предположила я.

– Конечно, – кивнула собеседница. – Если желаете побеседовать с Галиной Леонидовной, наберите сто десять. Вот телефон, сейчас соединю вас.

Дежурная протянула мне трубку, из нее раздался приятный голос:

– Приемная профессора Волоколамской. Слушаю.

– Добрый день, Галина Леонидовна, – сказала я. – Пожалуйста, передайте Марине Арнольдовне, что с ней очень хочет побеседовать начальник особой бригады Татьяна Сергеева. Речь пойдет о самоубийстве Тамары Яковлевны Ледневой.

Секретарь ойкнула, в трубке повисла тишина. Потом прорезался другой, на сей раз резкий, жесткий голос:

– Кто несет чушь о смерти Тамары? Что за глупые шутки?

– К моему огорчению, это правда, – спокойно ответила я. – Тамара Яковлевна выбросилась из окна чердака психиатрической больницы, где содержится Никита Викторович Рязанцев. В связи с этим у меня возник ряд вопросов к профессору Волоколамской. Учитывая ее занятость, я подумала, что вызов Марины Арнольдовны в наш офис не лучшая идея, поэтому приехала сама.

– Пятый этаж, налево по коридору до конца, – отчеканила главврач.

Я поднялась наверх, увидела дверь с табличкой «WC» и обрадовалась. Тот, кто целыми днями гоняет по Москве, знает, какая огромная проблема найти в столице России чистый туалет. Но даже если вам повезет и в кабинке не будет грязно, то еще не факт, что там окажется туалетная бумага, а уж найти одноразовые сиденья на унитаз и мыло практически нереально. Но в частной клинике сортир должен содержаться в образцовом порядке.

Я вошла в помещение, ощутила нежный аромат ландышей и попыталась найти выключатель. Пальцы быстро наткнулись на клавишу, я безуспешно нажала на нее несколько раз и сообразила: здесь перегорела лампочка. Вот невезение – нашла сортир, где приятно пахнет, однако в нем нет света!

Но не стоит унывать. Роберт подарил мне на Новый год суперсовременный телефон. Правда, пока я не разобралась во всех его функциях, но точно помню, что в трубке есть фонарик. И как он включается? Я начала сосредоточенно нажимать пальцем на экран. Это что? Подключение к Интернету. Синий значок – почта. Едем дальше. Фото, видеосъемка… Ладно, от экрана исходит довольно яркий свет, его вполне хватит, чтобы разглядеть унитаз. Ага, вот и фаянсовый друг, розовая туалетная бумага, автоматически сменяемое сиденье. Ля-ля-ля… Напевая бравурный мотивчик, я провела некоторое время в кабинке, потом, по-прежнему освещая себе путь экраном мобильного, направилась к рукомойнику. Ура! «Да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое…»

Я глянула в зеркало. Танечка, да ты растрепа! О, у них тут хороший дезодорант, такой, как у меня дома. Я решила воспользоваться баллончиком, расстегнула блузку и снова бросила взгляд в зеркало. Да, по подиуму госпоже Сергеевой не ходить, но кто сказал, что бюст четвертого размера – это некрасиво? Неделю назад я купила дорогой лифчик, а сегодня обновила его. Что ж, смотрится и сидит замечательно. Я положила телефон экраном вверх на полочку, скорчила рожу, засмеялась, попшикала куда надо из дозатора, причесалась, попудрила носик, потом сделала зверское лицо и доложила самой себе:

– Начальник особой бригады Татьяна Сергеева к бою готова, ать-два! Ля-ля-ля… все танцуют и поют, очень весело живут… Всех бандитов мы поймаем, а потом поедем к маме…

Затем, сделав разворот через правое плечо и не забыв прихватить трубку, я вышла из туалета и поразилась собственному поведению. Что за глупость? Почему я кривлялась у зеркала? Откуда в моей голове возник идиотский стишок? Хорошо, что никто меня не видел. Я посмотрела на дисплей сотового и опять удивилась: почему он ни разу не погас, а исправно светил, пока я, впавшая в детство, выступала в роли обезьянки у рукомойника? На экране появилась какая-то надпись и два окошка: «да» и «нет». Я не стала разбираться, чего хочет трубка, быстро нажала на утвердительный ответ, увидела, что экран погас, и пошла искать приемную Марины Арнольдовны.

– Бедная Тамара! – прошептала Волоколамская, выслушав мой рассказ. – Мой покойный муж, великий психиатр, предполагал, что Тома сорвется, слишком уж тяжелую ношу она на себя взвалила. Но то, что Леднева выбросилась из окна, очень и очень странно. Она же прекрасно понимала, что Кит один – его отец давно на том свете, друзей Виктора Петровича в живых нет, Сергей и Эдуард Крапивин тоже умерли. Осталась одна я, но у меня клиника, хлопот полон рот, уделить Киту столько внимания, сколько надо, я никак не могу, без Тамары он пропадет.