ведь не ожидал такого конца. Как всегда, пригласил продажных девок, заказал выпивку, закуску. Но — не в коня корм. Вот так, в одночасье с жизнью расстался.

— Так это что же получается? Выходит, этот предприниматель покончил жизнь самоубийством?

— Да ну нет! Какое еще самоубийство? — Уборщица язвительно улыбнулась. — Разве перед самоубийством так себя ведут, как этот? Вызвал этих проституток, заказал из ресторана всякие там блюда, а потом решил свести с жизнью счеты? Нет, такие, как он, на самоубийство никогда не решатся. Я знаю, что говорю, потому как в жизни-то уже всякого повидала.

— Но тогда как же так получилось, что его нашли в номере мертвым? — Я изобразила сильное удивление.

— А вот так и получилось! Подослали к нему убийцу, вот и все дела!

— А про какого убийцу вы говорите? — продолжала я и дальше разыгрывать изумление. — Вы что же, сами его видели?

— Да пожалуй что и видела. Можно и так сказать.

— Но как же так… я не понимаю…

Я изобразила полное недоумение и растерянно посмотрела на женщину.

— Да что тут понимать. Те продажные девки к этому предпринимателю приезжают каждый раз одни и те же. Обычно он их втроем вызывает. Так всегда бывает, когда он снимает номер люкс. Так было и в тот раз. Все на моих глазах произошло: поднимаются по лестнице три девки. Но из них только две, которые приезжают постоянно. А третья на этот раз была незнакомая. Ну, то есть раньше я ее никогда здесь не видела.

— А-а, вот оно в чем дело, — задумчиво протянула я.

— Да! Так я о чем и говорю. Ну так вот, прошли они все втроем, значит, в номер к нему, к весельчаку этому, закрылись и начали праздновать. Да, поначалу у них в номере музыка играла, это все было. А потом оказалось, что предприниматель-то этот — все! Лежит на кровати в спальне бездыханный. А та, новенькая, исчезла. Как будто ее и не было.

— Вот так-так! Ну и дела у вас тут происходят, — покачала я головой, продолжая изображать удивление. — Так, по-вашему, получается, что новенькая девица и была тем убийцей, который отправил на тот свет веселого предпринимателя? Но только как же у нее все это получилось? Я имею в виду, как она все это провернула?

— Ну, я при всем этом не присутствовала, поэтому доподлинно не знаю, как все там произошло. Но неспроста ведь в номере появилась эта новенькая, неспроста. А потом взяла и исчезла. А как она отправила на тот свет этого мужика? Да очень просто. Говорят, что он был отравлен каким-то там лекарством, уж очень большая доза попала в его организм. Так вот от этой девки и требовалось дать ему это лекарство или в спиртном, или в тарелку положить.

— А остальные две девицы? Они ведь живы остались?

— Ну да, живы. Но их никто и не собирался убивать. Тем двоим эта новенькая подлила снотворное. Чтобы они уснули и не мешали ей выбраться наружу, — объяснила уборщица.

«Да, удивительно, но женщина практически изложила мою версию произошедшего в номере Иннокентия Новостроевского».

— А то, что постоялец из ВИП-номера мертв, стало известно тогда, когда уже почти полдня прошло. Та новенькая уже давным-давно смылась из отеля. А что, спрашивается, делали в номере две оставшиеся девки? Неужели они смогли бы продолжать оставаться вместе с мертвецом? Да ни за какие коврижки! Они просто-напросто спали без задних ног и не знали, что их предприниматель уже того, откинул коньки. А как только действие снотворного, которое им подлила эта новенькая, закончилось, они проснулись, увидели труп и принялись орать как оглашенные. Выбежали они почти голые из номера, с вытаращенными зенками и растрепанными волосьями.

— Да, весело у вас тут было, — покачала я головой.

— Еще как весело, — подтвердила уборщица, — полицейские нагрянули, девок этих сначала тут начали трясти, потом в полицию повезли.

— Но я все-таки не понимаю. Как же так? Кому же нужно было лишать жизни этого предпринимателя? Ведь, по вашим словам, он, кроме как веселиться с девицами да пить спиртное, больше ничем и не интересовался. За что же его убили-то?

— Так это он только прикидывался таким весельчаком да балагуром. Этакий рубаха-парень.

— А на самом деле?

— А на самом деле он был не так прост, каким прикидывался. К тому же дружки у него были… те еще…

Женщина многозначительно замолчала.

— Так кроме девиц сюда к вам еще и его знакомые приезжали? — спросила я.

— А то! Этот люксовый номер уже так и закрепился за ним. Потому как он считался почетным клиентом. Так он кроме девок этих еще и друзей своих приглашал.

— Тоже повеселиться? — поинтересовалась я.

— Да скорее всего, для разговоров всяких-разных. Хотя и выпивку он тоже заказывал в номер. Но такой шум и гвалт, как с девками, он не устраивал.

— И какие же друзья к нему сюда приходили? — спросила я.

— А разные друзья. Один весь такой угрюмый вечно, как будто чем-то недовольный. У него еще шрам на правой щеке имеется. И вот как только он встречается с нашим постояльцем, так начинают они ссориться и ругаться. Приходит в номер тот, со шрамом, очень недовольный. А выходит оттуда — совсем не человек, того и гляди набросится, такой злой.

— А что этот предприниматель, которого убили? Он тоже злой становился после встречи с другом, у которого шрам? — спросила я.

— Вот совсем наоборот! Нисколько он не злился, вот никогда такого не было. Выйдет этот дружок из его номера, а через несколько минут туда лохудры продажные уже забегают. И начинается! Музыка орет, так что стены дрожат, девки ржут, визжат. А потом приходится полдня за ними весь мусор выгребать.

— А что, кроме этого озлобленного со шрамом, к нему больше никто не приезжал сюда? — спросила я.

— Как же, был еще один. Тот нормально себя вел, не ругались они, а мирно разговаривали. В общем, он вел себя вполне дружелюбно. Поговорили они, а потом к ним присоединился этот, со шрамом.

— И что же? Они снова поругались? — спросила я.

— Нет, на этот раз все было тихо. А когда друзья его, ну, этот интеллигентный и злой, уехали, наш постоялец снова за старое принялся: снова девки, выпивка. Шум, гам. И хороводились они там почти трое суток.

— Что, прямо вот все три дня не выходили из номера? — удивилась я.

— Ну нет. Выходили, конечно. Размяться, отдохнуть. Все-таки «гудеть» так без перерыва — это какое же здоровье нужно иметь! А вот он его имел, здоровье-то.