— Замок Томаса Рифмача, — сообщил он. — Ну, поехали вниз.

Подъехав ближе, Томас понял, что укрепленный Эрлстон представляет собой квадратную в плане крепость приятных пропорций со сторожевой башней, какие Корбетт встречал не единожды на своем пути в Шотландии. Вокруг крепости — ров с водой, через него переброшен шаткий мост, по коему они проскакали как можно быстрее, галопом, и оказались на пыльном дворе замка. Двор был невелик, здесь имелся глубокий колодец с ведром, конюшня, коровник и кладовые — деревянные, обмазанные глиной пристройки с односкатной крышей. Выскочивший конюх держал их лошадей, в то время как кто-то еще побежал сообщить сэру Томасу об их прибытии. Корбетт спешился и, оглядевшись, отметил, что крепость не так уязвима, как показалось ему поначалу: узкие стрельницы пронзали ее стены, и навесные бойницы выступали из парапета как раз над воротами крепости, и оттуда ее защитники могли швырять камни либо лить кипящее масло на нападающих.

Корбетт собрался было продолжить осмотр, как вдруг услышал испуганный голос Ранульфа:

— Господин Корбетт! Господин Корбетт! Идите быстрее!

Корбетт повернулся и увидел высокого, худого седовласого человека в черном одеянии, стоящего перед их лошадьми. Корбетт подошел, человек повернулся и поздоровался с ним. Корбетт застыл, потрясенный.

— Сэр Томас? — осведомился он.

— Да, Хью, это я, сэр Томас из Лермонта.

Корбетт уставился на хозяина. Волосы у этого человека были белые, как и кожа, но глаза и губы — ярко-розовые, точнее, глаза-то были синие, но в розовых кругах и, что еще страннее, без ресниц. Корбетт вспомнил, что уже слышал о таких людях — «albus», совершенно белые люди, или альбиносы. Он пытался скрыть свое изумление, но сэр Томас чуть не рассмеялся.

— Ну же, Хью, скажи, что ты удивлен. Все удивляются. Разве я не странный? Не такой, как все? — Голос у него был чистый, низкий и приятный.

Корбетт усмехнулся в ответ; один уэльсец как-то сказал ему, что каждого человека, хорош он или плох, окружает некая аура, ощущаемая другими людьми. Коль скоро это так, то сэр Томас излучал дружелюбие и доброжелательность.

— «Что значит голова или лицо? — процитировал Томас. — Значение имеет только сердце!» Вы любите поэзию, мастер Корбетт?

— Наслаждаюсь ею, когда есть время.

— Прекрасно, — отозвался сэр Томас. — Мы знали, что вы едете сюда, — добавил он для пущего впечатления, потом рассмеялся при виде разинувшего рот Ранульфа. — Это не предвидение, я попросту увидел вас с верха башни. — И он ткнул пальцем вверх. — Пойдемте! Еда готова!

Они вошли в прохладную темную башню по прогнутому каменному полу и поднялись по узкой винтовой лестнице в зал. Темная каменная палата, стены, украшенные занавесями из зеленого бархата, устланный тростником пол и посередине — глянцевитый стол со скамьями по обе его стороны. В дальнем конце — узкая дверь, ведущая, как сообщил Томас, на кухню. Через нее вошла маленькая, темноволосая, улыбчивая женщина. Томас обнял ее за плечи и представил как свою жену Бето, она же тихо пробормотала свои приветствия.

Она просила их присесть и принесла поднос с вином, кубками и миской сладких закусок. Они ели, беседовали о поездке и придворных сплетнях, а потом Томас попросил Бето проводить Ранульфа и брата послушника в их комнаты. Как только те удалились, он повернулся к Корбетту и вперил в него свой ужасный, неумолимый взгляд.

— Итак, мастер Корбетт? Чего желает от меня английский чиновник?

Корбетт поставил свой кубок на стол, а потом ответил:

— Его величество Александр III. Он умер, как вам известно, упав с мыса Кингорн. Вы предсказали его смерть.

Томас кивнул.

— Как вы об этом узнали? — спросил Корбетт.

— Я это видел, — ответил Томас, легко прикоснувшись пальцами к своему лбу. — Я видел картины, смотрел на воду, видел образы.

— Какую воду? — резко спросил Корбетт.

— Маленький, смуглый народец. — Томас улыбнулся. — Некоторые называют их эльфами, гоблинами. Римляне именовали их пиктами — «Пикти», что значит «Раскрашенные люди». — Он усмехнулся; зубы у него были белые и ровные. — Эти рассказы правдивы. Я жил с ними, не девять лет, но некоторое время. Они изгои. Я тоже изгой, и у нас одинаковый дар — мимолетно видеть будущее.

Корбетт вздохнул и недоверчиво покачал головой. Томас повернулся и указал на муху, ползущую по краю стола.

— Посмотрите на эту муху: единственное, что она в состоянии ощущать, единственное, что она в состоянии видеть, это — стол. Можно ли ее винить в том, что она верит, что существуют только стол и она сама? То же происходит и с нами, мастер Корбетт. Мы верим только в то, что видим и к чему прикасаемся!

— Я слышал о подобной философии, излагаемой схоластами, — согласился Корбетт, — но заглядывать в будущее?

Томас встал и поманил Корбетта к окну — щели-стрельнице — и указал вниз на извилистую реку Лаудер.

— Посмотрите, мастер Корбетт, отсюда мы видим всю реку в целом. Но если бы мы сидели в лодке на этой реке, что бы мы видели? Немного впереди, немного позади и берега с обеих сторон. Так же происходит и со мной. Все зависит только от точки зрения, от того, где ты стоишь!

Корбетт отвернулся и, взяв кубок, вдохнул аромат бордоского вина.

— И где же вы стоите, чтобы узреть будущее и видеть смерть королей?

— Иногда я просто это знаю, — вздохнул Томас. — Но смерть Александра я видел в воде, в чаше-зеркале.

— Не понимаю. Что вы видели? — спросил, недоумевая, Корбетт.

— Короля и лошадь, падающих на фоне несомненно ночного неба, — повторил Томас.

— И это все? — спросил Корбетт.

— Это все! А разве нужно что-то еще? — спросил Томас.

— Но, — возразил Корбетт, — вы предсказали день.

— Нет, этого я не предсказывал, — возразил Томас. — Я прямо сказал королю, что Судный день близок. Только после того, как это случилось, люди приписали дату. — Томас насмешливо посмотрел на Корбетта. — Вы считаете, что короля убили, не так ли?

Тот грустно кивнул:

— Да. Я полагаю, что его убили, но не знаю, как и зачем и кто! Может быть, вы мне скажете?

Томас тихонько рассмеялся.

— Нет, я вижу лишь картины, изображения, а не причины или последствия. Но, — продолжал он серьезно, — я и в самом деле вижу, что ваша жизнь в опасности, и весьма сожалею, что вы проделали столь долгий путь понапрасну. — Он подошел к Корбетту и положил руку ему на плечо. — Вы должны отыскать правду, мастер Корбетт. Да, я предупредил короля о грозящей ему опасности, но, учитывая то, что он ночами то и дело скакал по королевству, даже придворный шут мог бы предостеречь его с такой же точностью. — Томас отвернулся и посмотрел в окно. — Раз уж вы забрались в такую даль, Хью, завтра я поведу вас посмотреть на Раскрашенных людей, маленький народец, эльфов, гоблинов, пиктов, — называйте их, как вам угодно. — Томас посмотрел на Корбетта. — Пойдете?