Хавьер что-то хрипло заговорил на итальянском, когда Тилли приподняла свои бедра еще выше и приняла его в себя. Она закрыла глаза, чувствуя, что готова взорваться от возбуждения, когда Хавьер сделал первый толчок. Тилли потрясенно закричала от удовольствия, когда он вошел в нее, и начала двигаться с ним в такт, пока их тела не стали влажными от пота, а их крики и стоны смешались в темноте.

Медленно ее дыхание снова выровнялось, и Хавьер начал нежно целовать ее глаза, губы, линию подбородка и притянул к себе, в тепло, которое исходило от его тела. Тилли лежала и смотрела в его глаза, все еще темные от бушевавшей в нем страсти. Она поежилась, подумав о том, что отдала этому мужчине не просто свою девственность, но и свое сердце.

Снаружи, за стенами старого поместья завывал ветер.

– У меня это в первый раз, – прошептала она и инстинктивно прижалась к Хавьеру, вдруг осознав, что только что сказала. – Я имею в виду, что я никогда не была такой спонтанной.

Хавьер посмотрел на нее, его глаза все еще горели желанием, но в них промелькнуло что-то похожее на подозрение.

– Я знаю.

Тилли храбрилась, отчаянно пытаясь не выдать, насколько беззащитной чувствовала себя в данный момент.

– Не думаю, но полагаю, что теперь в моем списке стало на один пункт меньше.

– Тебе следовало сказать, что ты девственница. – Хавьер нежно провел пальцами по ее плечу. – Я решил, раз ты была помолвлена, значит, у тебя была близость с твоим парнем, – несколько удивленно добавил он.

– Мне кажется, я всегда отталкивала Джейсона, – сильно засмущавшись, ответила Тилли. —

Мне не хотелось, чтобы мне разбили сердце, как это случилось с моей матерью.

Хавьер ничего не сказал и не попросил дальнейших объяснений, но Тилли чувствовала себя настолько оторванной от реальности, что не смогла остановить поток признаний, рвавшихся наружу.

– После того как умер мой отец, мама встретила другого мужчину. Он сделал ее счастливой, но я смотрела на их отношения по-другому, как если бы он просто помог забыть ей старые раны и занял место моего отца.

– Мне очень жаль, – прошептал Хавьер и прижал ее к себе еще крепче, словно хотел защитить Тилли от терзавших ее демонов прошлого.

Теперь, глядя на вещи глазами взрослого человека, Тилли поняла, что мать со смертью мужа потеряла мужчину, которого страстно любила, поэтому она сама избегала любви и страсти, чтобы избежать сердечных ран. Отношения с Джейсоном Тилли использовала как своеобразную защиту от разрушительных эмоций. Она слишком боялась любить Джейсона и лишила его любви и ласки, в чем он нуждался, и этим толкнула его в объятия другой женщины.

– Будучи ребенком, я никогда не могла понять, почему ей нужен кто-то еще. – Тилли с удивлением заметила, что ее взгляд на вещи стал другим. Благодаря рыжим языкам пламени и объятиям Хавьера, она почувствовала себя в безопасности и смогла без страха взглянуть в глаза прошлому. – Со смерти отца прошло десять лет, и, я думаю, часть моей мамы умерла в тот день вместе с ним.

Я просто не хотела, чтобы со мной случилось что-то подобное.

– Ты поддерживаешь связь с семьей отца? – Хавьер начал поглаживать ее волосы, и поначалу это успокаивало Тилли, но очень скоро внутри ее снова пробудилось желание, и она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– После смерти моего отца я не видела никого из них и ни разу не ездила в Тоскану. – Тилли решила прекратить этот болезненный разговор и разжечь костер любовной страсти с новой силой. Она прижалась к губам Хавьера, и он, притянув ее к себе, ответил на ее жадный поцелуй. И снова мир вокруг них перестал существовать.

Хавьер проснулся среди ночи, но не из-за обычно мучивших его кошмаров, а потому что ощущал тепло прижавшейся к нему Тилли. В комнате было темно и прохладно. Он осторожно поднялся и подбросил в камин еще пару поленьев, наблюдая за тем, как потихоньку разгорается огонь.

Тилли околдовала его, пленила, но ему хотелось, чтобы она больше доверяла ему и предупредила о том, что была девственницей.

Тилли что-то забормотала во сне. Хавьер быстро повернулся к ней, но она, к счастью, не проснулась. Когда свет от огня в камине начал достигать темных уголков комнаты, он нежно осветил ее не полностью прикрытое тело. Золотые волосы Тилли разметались на ковре, а выражение ее лица было безмятежным и умиротворенным.

Хавьер подбросил еще поленьев в камин и повернулся, чтобы присоединиться к Тилли.

– Хавьер?

Он не ожидал, что она проснется, и замер на месте.

– Прости, – извинился Хавьер, ныряя к ней под одеяло. – Я не хотел разбудить тебя.

Она посмотрела на него с сонной улыбкой на губах.

– Откуда эти ужасные шрамы?

Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба, мгновенно убив желание, которое поднималось в его теле с новой силой. Хавьер не хотел ни с кем обсуждать этот вопрос и меньше всего с Тилли, теперь, когда он оказался на небесах, вдалеке от реальности, где чувства, которые, как он считал, давно умерли, снова пробудили его к жизни.

– Здесь не о чем говорить. – Хавьер провел пальцем по ее щеке, пытаясь говорить мягко, чтобы отвлечь Тилли.

Это почти сработало. Она закрыла глаза, и Хавьер немного расслабился. Но когда Тилли снова посмотрела на него, в ее взгляде читалось сострадание… Или жалость?

– Хавьер… я видела. Только что…

– И что же ты видела?

– Шрамы. Наверное, та авария была просто ужасной.

– Да. – Хавьер подавил злость, смешанную с виной, которая всколыхнулась в нем от этих воспоминаний. Он снова услышал скрежет металла и глухой стук, который преследовал его в ночных кошмарах. Хавьер заново переживал то ощущение, когда его тело, словно тряпичную куклу, швырнуло с ужасной силой в перегородки. От невыносимой боли он потерял сознание, но когда пришел в себя в больнице, его ждала самая страшная новость. Он сумел выжить. Его друг Пауло – нет. И в этом была вина Хавьера.

Ноги пронзила острая боль, и Хавьер стиснул зубы, чтобы не застонать. Он был нагим и абсолютно безоружным перед Тилли, и все его чувства были такими же беззащитными, как и его обнаженное тело. Именно такой ситуации Хавьер избегал с того самого дня, когда его в больнице навестила Карлотта и отпрянула от него, испытывая отвращение при виде его ран. Он чувствовал вину за то, что прогнал ее. С тех пор он встречался со многими женщинами, за что заслужил славу плейбоя, но Тилли была первой женщиной, с которой он провел ночь.

Хавьер не знал, что делало его холодным и безразличным: покореженное тело или чувство вины. Он не заслуживал чувств, даже отдаленно напоминающих привязанность или сострадание. И Тилли была достойна лучшего.

– Что ты делаешь? – в ужасе выдохнул он, когда Тилли быстро сбросила одеяло с его ног. У него больше не было смысла прятаться. Она уже увидела отметины на его теле, так почему не рассказать ей все, что произошло в тот день?