«Переводчица» привела себя в порядок и пошла на обед. По общему настроению поняла, что здесь приветствуется спортивный стиль. Коллеги, тянувшиеся со всех направлений через площадь к ресторану, были одеты в спортивные костюмы, джинсы, футболки и даже «юбки-пояс»[73].

Ресторан действительно был рестораном. Светло, чисто, без запахов столовой. Обед накрыт по принципу шведского стола. Любой мог выбрать блюдо по собственной диете. Но, как обычно бывает, природное любопытство брало свое. Нагружали тарелки набором мясо-рыбно-овощной диеты, не забывая о выпечке в полном ассортименте.

Стол «подпольного» олигарха стоял у окна, все были в сборе, что-то оживленно обсуждали. Светлана решила воспользоваться приглашением.

– Бон апети.

– Бонжур, мадмуазель, – произнес младший Волков. Все практически одновременно встали. «Вот это дрессировка», – подумала «переводчица. – «Почти как у нас». Босс со смешинкой в глазах кивнул своему сыну и повернулся к девушке.

– Светлана, рад, что не Вы испугались нашей компании, – Зильберман помог ей сесть. И все, кроме наследника миллиардов, опять устроились за столом. Максим же спросил: «Светлана Леонидовна, что Вам принести?»

– Légumeset soupe de poissons[74].

– Attendez une minute[75].

– Можно потом с французским? – поднял брови Илья.

– Ильич, согласен с тобой, время еще будет, – поддержал Волков. – Светлана будет нам рассказывать, что ей удалось узнать о памятнике «Призрачного ангела».

– Как Вы его назвали? – чуть не прыснула отважная разведчица. Веселое настроение за столом как-то не вязалось с образами хищных акул капитализма. – Пятая точка коня на крылышках – образ «Призрачного ангела»? – Трое кивнули одновременно. Светлана была близка к истерике: «Определенно, “Волков и Ко” – компания со многими загадками. Но как-то уж очень весело начинается эта разработка. Вместо партии оружия накрыли грузовик с игрушечными автоматами. Все хитроумные планы подобраться поближе к владельцу оказались не нужны. Сам пригласил за свой столик. Стал делиться секретами. Тут либо замуж возьмут, либо в асфальт закатают. Со строительными объектами, где нужно укрепить фундамент, здесь все в порядке. Только «Носково» закончили строить, под Серпуховом «Царь-город» расширять начали. Умирать, так с музыкой!» Появление Максима помогло подавить бесконтрольный порыв смеха.

– Вы что, надо мной смеетесь?

– Макс, Светлану Леонидовну развеселило название скульптуры, – ответил другу Костик.

– А то я думал уже на дуэль кого-нибудь вызвать.

– Завтра настреляешься, и ради бога, – Волков посмотрел на другого подростка. – Костик, тебя тоже касается. Прошу без Ваших пионерских штучек. В прошлом году пришлось перед всем «женсоветом» отдуваться за испорченные бюстгальтеры.

Светлана повернулась к молодому поколению.

– Вы бабушкам дрова помогаете рубить? – малолетняя парочка притихла и стала краснеть. Ильич взял слово.

– Ага, только выбирают тех, что бабками лет через тридцать станут. Честно говорю, здесь земли не перекопанной – навалом. Что-нибудь удумаете, негодники, будете копать окоп для «стрельбы стоя с лошади», – босс перебил. – Что-то мы тему поменяли. Моссад нахохлился.

– Поменяли, потому что я знаю, что эти шкодники что-то задумали. Это тебе не наши детские шалости, когда женский туалет в общаге на щеколду закрывали изнутри.

– Пап, а это идея.

– Ты у меня пруд здесь выкопаешь. – И, меняя тон, посмотрел на Светлану.

– Извините, у нас тут небольшой семейный совет. Давайте лучше поговорим о загадках памятника и особенностях местной архитектуры. – Наследники сидели и переглядывались, было видно, что им точно придется облагораживать местный ландшафт, но от своих идей они не откажутся. За окном на площади рядом с памятником двое мужчин гоняли машинки на радиоуправлении. Переводчица решила поддержать разговор о памятнике. Веселое настроение нахлынуло новой волной.

– Я заметила, что санки везете Вы, Семен Алексеевич, и Вы, Илья Ильич. – Оба удивленно сказали: «И это все?» Зильберман продолжил: «На раскрытие трех четвертей загадок не тянет. А Вы знаете, что установлен специальный приз за раскрытие всех секретов памятника? Уменьшенная копия памятника.

– А также 100 тысяч рублей лучшему игроку в страйкбол по результатам голосования зрителей. Только я не понимаю, как зрители увидят все?

– Света, обижаете. У нас суперсовременное поле, каждый сантиметр под прицелом видеокамер.

– А в команду еще можно записаться?

– К нам бессмысленно, наша премию не получает. Уже три года подряд мы побеждаем. В другие команды – поздно. Очень высокая ставка. Кстати, приятного аппетита. Вы кушайте, а Семен Алексеевич расскажет Вам байку про Носкова…

Часов в одиннадцать ночи морозная тишина с редким перегавкиванием собак была нарушена фырканьем лошади и бормотаньем пьяного татарина в саду. Хозяйка вышла из дома и увидела сани, запряженные Зорькой. В санях лежал в дупель пьяный Татарин, друг мужа. Отца семейства не было. Энергично растолкав пьяного, начала допрос: «Кум, где ты моего оставил?». Татарин, выбравшись из саней, приплясывая, кланялся на все четыре стороны и бормотал: «Кума, она там сидит», и, поменяв сторону света, опять наклонился: – «Кума, она там лежит». Представление продолжалось еще минут пять. И было понятно, что точных координат крестный (несмотря на магометанское вероисповедание) их младшего сына дать не сможет. Теща выгнала из дома двух зятьев, приехавших на выходные, всучила им санки, на которых обычно возили бидоны с водой из-под колодца[76], приказала идти следом. Сама же, в лучших традициях индейских племен, пошла по следам лошади. Любой Монтигомо или Зоркий Сокол[77]позавидовал бы ее решимости и способностям. Через километр поисков стали слышны маты, отрывающие снежинки от сугробов. Еще через километр исчезнувший муж был найден. Пропажа сидела на снегу, материлась и энергично нахлестывала воздух кнутом.

В монолог мужа встроились нотки Хозяйки: «Опять нажрался, рожа ненажратая, да как тебя только земля носит! Зорька без тебя домой пришла, а ты, пьянь, из саней вывалился!» Приблизившись к мужу с безопасного направления, она стала ловко колотить его по спине. Зятья встали с санками в стороне, боясь попасть как под кнут тестя, так и под коршунский налет тещи. Кучер перестал нахлестывать призрачный круп и попытался рассмотреть, кто же мешается сзади. Луна осветила лицо отца семейства. Отпечаток подковы подтекал кровью. Женская ругань перешла в стон: «Ой ми-и-ленькай, кто же тебя так?» Обернувшись к зятьям, бросила: «Что стоите? Сажайте деда в сани». Момент был самый подходящий – мирное затишье. За три секунды мужики усадили тестя в сани, впряглись двойкой и понеслись в сторону дома вдоль «кустиков». Шли рысью, нахлестываемые по телогрейкам кнутом и подгоняемые крепкими словами, печатными были: «Что, смехотура! Опять устала?»