— Привет, — кивает мне девушка, смело заходя в квартиру.

Я узнаю ее. Дочь Коршунова, бывшая заложница из Калининграда. Из комнаты выскакивает разъяренный Кирилл, размахивая пистолетом.

— Какого черта! Я же сказал, чтобы ты уехала в Европу!

Девушка не смущает грубый прием. Она сбрасывает сумку на пол и снимает куртку.

— Тапки есть? — спрашивает Николая.

А меня мучит другой вопрос:

— Как ты узнала этот адрес?

Таня с Николаем переглядываются.

— Ты сообщил, — догадываюсь я, пригвоздив жестким взглядом сына.

— По электронной почте. И кодовый стук придумал, если она вдруг…

— Когда вы познакомились?

— В сентябре, — откликается Татьяна. — Отец дал мне его адрес. Я спровоцировала случайную встречу, а потом мы стали общаться. Вы разве не в курсе?

Я перевожу вопросительный взгляд на Коршунова. Что за тайный заговор, о котором я ничего не знаю? Кирилл хватает меня за локоть и тащит на кухню.

— Светлая, помнишь, ты всё время вспоминала Колю. А я хотел убедиться, что Николай Субботин твой сын, — смущенно объясняет Коршунов. — И решил сравнить ваши ДНК.

— Что?!

— Я взял твой образец и попросил Таню под каким-нибудь предлогом встретиться с Николаем, чтобы получить его.

— Вот оно что… И какой же результат?

— Положительный.

— А свою Таню ты не думал проверить? — возмущаюсь я.

— Я это уже сделал, — признается Коршунов.

Я во все глаза смотрю на любимого человека. Неужели Контора так портит людей. Всех подозревать, никому не доверять, каждый раз предполагать обман и устраивать проверку за проверкой. А как же зов сердца?

— Светлая, дело не только в ДНК. Ты должна была знать о сыне. Нам нужен был посредник для общения с ним, — пускается в объяснения Кирилл. — Точная информация лишней не бывает.

Информация… Меньше знаешь, крепче спишь, — говорят обыватели. Мне спокойный сон давно не ведом. Чтобы в следующий раз заснуть живой я должна быть готова к худшему. А для этого надо знать не только противника, но и друзей.

За что я взъелась на Кирилла? Возможно в силу его дотошности, которую Коршунов привил и мне, я до сих пор жива.

— Перемудрили вы, — качаю головой я и примирительно касаюсь руки Кирилла.

На кухню заглядывают Николай и Татьяна. Мы находим на кого выплеснуть свое раздражение.

— Кто еще знает об этой квартире? — требую я.

— Да ладно вам, — насупилась Таня. — Я соблюдала осторожность. Таксист высадил меня на соседней улице.

— Я же приказал тебе срочно уехать в Польшу и затеряться в Европе! — вновь наседает на дочь Коршунов.

— Я и затерялась. Москва — это тоже Европа, между прочим. Я, знаешь, что придумала? Всех перехитрила! Выехала в Польшу по своему паспорту, а в Варшаве взяла билет до Москвы на имя мамы. Была Татьяной Коломиец, а стала Татьяной Волошиной. После ее гибели остался загранпаспорт, а мы похожи.

— Только ей было тридцать девять, а тебе двадцать! — напоминает Коршунов.

— Ну и что. Сейчас многие женщины молодо выглядят. А в паспорте мамы фотография давняя. Меня без проблем пропустили на двух границах.

— А могли задержать. Это риск, понимаешь! Когда ты в безопасности, у меня руки развязаны. А если с тобой…

— Да не могу я прятаться, когда у вас такое!

— Какое такое? — поддерживаю я мужа. — Это наши трудности, мы их успешно решаем.

— Вам помогает Коля. Я тоже хочу.

— Да что ты можешь?

— Я журналистка, как мама! — с вызовом отвечает Татьяна.

— Ты только учишься, — замечает Коршунов.

— Я способная, дорогой папочка. Я подрабатываю в газете и на телевидении. Умею добывать информацию, анализировать факты и тайно фотографировать, как «папарацци».

— Да ты хоть понимаешь, что мы не с певичками голопопыми дело имеем?

— А ты понимаешь, что я не ребенок! Ты пропустил мой ясельный период. И школьный тоже.

А это был удар ниже пояса. Кирилл и так корил себя за упущенные годы. Я спешу вмешаться в ненужную перепалку и загораживаю Кирилла, чтобы он не вспылил.

— Журналистка — это прекрасно! Информация лишней не бывает, — выпаливаю я слова Коршунова.

— Что вам нужно? Вы только скажите, — откликается Татьяна.

— Завтракать будешь? — я расчищаю место на кухонном столе. — Присаживайся.

Татьяна инстинктивно поправляет джемпер на талии.

— Не стоит. В самолете кормили.

— Пройдемте в комнату, — облегченно предлагает Николай, почувствовав, что ситуация разрядилась.

Мы с Таней усаживаемся на диван. Николай опускается в кресло и влюбленными глазами смотрит на девушку. Ну надо же! Я даже укол ревности почувствовала. Коршунов, как неприкаянный, бродит по комнате, изредка выглядывая из-за шторы во двор. Вечная бдительность — его второе я.

— Какая информация вас интересует? — переключается на меня Татьяна.

Я вспоминаю о двух эпизодах, исчезнувших из моего досье. Банкир и вор! Какая связь между ними?

— Меня интересуют сведения об Артуре Хасаряне, — закидываю я пробную удочку.

— Вор в законе? Так его же убили, — сразу реагирует Таня.

— Ты хорошо ориентируешься.

— Профессия такая. А что надо узнать о нем?

Как всё причудливо переплетено в нашем мире. У меня другая профессия, но я тоже отслеживаю заказные убийства. Учусь на чужих ошибках и, можно сказать, даю «хлеб» журналистам.

— Круг коммерческих интересов Хасаряна. Что контролировал, какие компании крышевал?

— Это не трудно.

— И самое главное, что его связывало с банкиром Марком Тумиловичем?

— Тумилович… Кажется, его тоже убили.

— На следующий день после Хасаряна. Пишут, что оба убийства были заказными, — скромно добавляю я и гляжу на Коршунова. Как всякая женщина, я понимаю своего мужчину без слов. Он успокоился и не возражает против задания.

— Официальный банкир и вор в законе. Совершенно разные персоны, — задумывается Татьяна. — А если их убийства никак не связаны? Сегодня один, завтра другой. Простое совпадение.

— Вот ты и выясни. Кому они перешли дорогу? И почему?

— Я сделаю. Раскопаю всю подноготную! — уверенно заявляет девушка, хлопнув себя по красивым коленкам.

Ее руки исчезают с колен, а взгляд Николая там и остается. Вот что значит молодое тело! Даже напрягаться не надо, чтобы поработить мужчину.