– Я у тым смысле, што ведаю вас абоих. И чым ты начнешь устрачацца з яким-небудзь незнаёмцам, так мне будзе спакайней.

Эрика прищурилась и пристально посмотрела на Китару, будто перед нею расстилался пейзаж с нарушенной перспективой. Затем сказала:

– То есть мне что – встречаться с Танимурой? Потому что он вполне нормальный парень? И ты серьезно предлагаешь нам общаться по-взрослому?

– Мысля-та неплахая. Ци у цябе ужо нехта ёсць?

– Нет у меня никого, – тихо ответила Эрика Курия.

– Ну, так и сустракайся тады з им. Науроде культурных сувязяй.

– Культурных связей, – повторила Эрика и посмотрела на меня.

Что бы я ни сказал, оно бы не подействовало, поэтому я хранил молчание. Я просто взял кофейную ложку и заинтересованно разглядывал узор на ее ручке. Как научный сотрудник музея, тщательно исследующий археологическую находку из египетской пирамиды.

– Что значит – «культурные связи»? – спросила она у Китару.

– Думаю, для нас не будзе лишним папытацца паглядзець пад другим вуглом.

– И в этом заключаются твои «культурные связи»?

– Таму я и хацеу табе сказаць…

– Хорошо, – решительно отрезала Эрика. Попадись ей в тот миг в руки карандаш, наверняка сломала бы. – Если ты так считаешь, давай попробуем эти «культурные связи».

Она залпом допила черный чай, поставила чашку на блюдце и повернулась ко мне. И улыбнулась.

– Ну что, Танимура, как предлагает нам Аки, давай в следующий раз устроим свидание вдвоем. Повеселимся. Когда тебя устроит?

Я словно проглотил язык. Еще одна слабая черта моего характера – я не умею собираться с духом и в важный миг находить нужные слова. Переехал в другое место, заговорил на другом диалекте, но вот от этого недостатка избавиться так и не смог.

Эрика достала из сумки ежедневник в красном кожаном переплете, открыла страницу и проверила свои планы.

– В эту субботу можешь?

– В эту субботу я свободен, – ответил я.

– Хорошо, тогда в субботу. И куда мы пойдем?

– Он любит кино, – сказал Китару Эрике. – Мечтает писать сценарии для кинофильмов. Даже входит в научное сообщество сценаристов.

– Можно и в кино. Ты какие фильмы любишь? Только пусть подумает сам Танимура. Я не выношу ужастиков, а в остальном готова смотреть что угодно.

– Ён ужасны баяка, – сказал Китару. – Кагда у дзецтве хадзіу у парк атракцыёнау у комнату прывидзенняу, дзяржауся за руку старшых.

– А после фильма поужинаем, – заканчивая этот разговор, сказала мне Эрика. Записала на листке номер телефона и дала мне.

– Этой мой домашний. Позвони, когда решишь, где и во сколько мы встретимся, хорошо?

У меня тогда телефона еще не было (не забывайте, когда все это происходило, сотовых телефонов не существовало), и я дал рабочий номер кафе. Затем бросил взгляд на часы.

– Извините, но мне пора, – попытался сказать я как можно бодрее. – Я должен до завтра закончить один доклад.

– Падаждзе твой даклад, – возразил Китару. – Раз ужо мы сабралися утраих, давай пасядзим яшчэ. Пабалтаем. Рядам ёсць харошы рэстаранчык соба.

Эрика ничего на это не сказала. Я оставил на столе мелочь за свой кофе и встал с места.

– Важный доклад, так что – извините, – сказал я, хотя доклад, признаться, был мне до лампочки. – Позвоню завтра или послезавтра, – сказал я Эрике.

– Буду ждать, – ответила она и очень мило улыбнулась. По мне, так эта улыбка была слишком хороша для настоящей.

Оставив их в кафе, я двинулся к станции и по дороге сам себя спрашивал, что я делаю в этом месте? Задумываться, почему так произошло, после того, как что-то уже решено, было еще одной слабой моей стороной.

В ту же субботу мы встретились на Сибуя и посмотрели фильм Вуди Аллена – там действие разворачивалось в Нью-Йорке. Почему Вуди Аллен? С первых минут нашего разговора мне показалось, что такие фильмы в ее вкусе. И я подумал, что Китару вряд ли водил ее на Вуди Аллена. К счастью, фильм был снят весьма неплохо, и мы ушли из кино в прекрасном настроении. Погуляв по городу в сумерках, зашли в итальянский ресторанчик на Сакурагаока, заказали пиццу, взяли карамельное вино. Приятное заведение, к тому же цены вполне божеские. Освещение приглушено, а на столах горят свечи (в те времена в итальянских ресторанах часто зажигали свечи и покрывали столы льняными клетчатыми скатертями). Мы долго разговаривали. О чем могут говорить два второкурсника на своем первом (пожалуй, можно так сказать) свидании? О просмотренном фильме, о студенческой жизни, об увлечениях. Разговор складывался куда оживленнее, чем я себе представлял, и она несколько раз громко смеялась. О себе говорить нескромно, однако, похоже, у меня неплохо получается смешить девчонок.

– Слышала от Аки, ты недавно расстался со школьной подругой? – спросила она.

– Да, мы встречались три года, но у нас не сложилось. К сожалению, – ответил я.

– А не сложилось почему – из-за секса? Аки мне так говорил. Иными словами, как бы это сказать… она не дала то, что тебе было нужно?

– И это тоже. Но не только. Если б я любил ее по-настоящему, мог бы и потерпеть. Если бы у меня была уверенность, что она мне и вправду нравится. Но это было не так.

Эрика кивнула.

– Даже если бы у нас все получилось до упора, результат был бы тот же, – сказал я. – Теперь, переехав в Токио, на расстоянии я это хорошо понимаю. Жаль, что не получилось, но прошлого уже не вернешь.

– Как это… тяжко? – спросила она.

– Что – «это»?

– Долгое время вы были вдвоем, и вдруг остаешься один.

– Временами, – честно признался я.

– Но ведь это важно – пережить в молодости минуты грусти и боли? В смысле – как ступень взросления.

– Ты считаешь?

– Примерно так же деревьям для роста приходится переживать лютые зимы. Если все время тепло и климат ровный, годовые кольца почти не растут.

Я попробовал представить у себя внутри годовые кольца. Но увидел лишь остатки торта «баумкухен» трехдневной давности. Когда я сказал ей об этом, она рассмеялась.

– Да, пожалуй, такие периоды жизни человеку просто необходимы, – сказал я. – Еще лучше, когда понимаешь, что все это когда-нибудь закончится.

Она улыбнулась:

– Не переживай, ты непременно найдешь себе настоящую подругу.

– Да, хорошо бы, – сказал я. «Хорошо бы».

Эрика Курия ненадолго о чем-то задумалась. Тем временем я ел пиццу, которую наконец-то принесли.

– Знаешь, Танимура, я хотела с тобой посоветоваться. Выслушаешь?

– Конечно, – ответил я и понял, что попался. Способность сразу же стать «жилеткой», чтобы кто-то мог в нее поплакаться, – еще одно мое неизменно слабое место. И то, что Эрика собирается поговорить на не совсем приятную для меня тему, я мог предположить с высокой долей вероятности.