— Я никогда не повышаю голоса, — прорычал граф. — А ты лучше не суй свой нос куда не просят, Офелия. Я не намерен выслушивать твои замечания. Посмотри, куда нас это завело!

— Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, — сухо заметила леди Офелия. — Виной всему твое нетерпение. Если бы ты подождал, пока молодой человек назовет себя или даст свою визитную карточку, а не принялся наскакивать на него, словно цепной пес, все вышло бы иначе. Так что все произошло из-за твоего нетерпения, свойственного, впрочем, всем мужчинам.

— О, избавь меня от всякой чепухи, связанной с твоими убеждениями! — закричал граф, брызгая слюной и багровея от натуги. — Мужчины — самый лучший пол. Слышишь ты, старая болтушка, я употребил превосходную степень сравнения, потому что мы превосходим вас во всем. Точка, говорить больше не о чем!

— Мужчины считают себя выше женщин, потому что у них больше мускулов, дедуля, — глубокомысленно изрекла Чарли. — Доказано, ну, или, по крайней мере, написано, что женщины так же способны логически мыслить, как…

— Ну-ка, ступай в свою комнату, несносной ребенок! — свирепо вытаращив глаза, загремел Сен-Меррин.

— Но…

Понимая, что даже любовь к внучке не умерит гнев графа, Дейнтри бросила через плечо:

— Чарльз, мне придется вмешаться.

С этими словами она вынесла Шарлотту из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Э, черт возьми, ты должен быть Пенторпом! — продолжал бушевать Сен-Меррин.

Оказавшись в коридоре, Чарли важно произнесла: — Мне очень жаль, но все-таки дедушка ошибается.

Дейнтри как следует встряхнула племянницу.

— Мне это все равно, юная леди, но ты не имеешь никакого права разговаривать с ним подобным образом, особенно в присутствии других. Тебе повезло еще, что твой папа не поддал тебе как следует.

— Он бы не поддал, — хитро прищурилась Чарли. — Папа на это просто не способен.

С трудом сдерживая смех и одновременно беспокоясь о Деверилле, Дейнтри пробормотала:

Дедушка прав — ты несносна. Хочешь, чтобы твой отец все-таки вздул тебя?

— Еще чего! — поморщилась девочка. — Я не одобряю насилия, особенно если это касается меня. Впрочем, папа вообще не обращает на меня никакого внимания. Он ведь даже не шелохнулся.

— Зато дедушка шелохнулся.

— Я знаю, — вздрогнула Чарли. — Честно говоря, тетя Дейнтри, я сказала не подумав. Но ведь он нес откровенную чушь. Тетя Офелия говорит…

— Иногда, — вздохнула Дейнтри, — мне кажется, что тете Офелии было бы лучше научить нас вышивать. Независимость женщин — прекрасная идея, но в действительности… — она напрягла слух, пытаясь уловить, что происходит в гостиной.

Чарли тут же воспользовалась заминкой.

— Вместо шитья я бы лучше обучила Виктора кое-каким трюкам, а уроки домоведения заменила бы историей. Однако дед однажды заявил, что женщина, обсуждающая исторические события, должна носить бороду.

— Слава Богу, что он еще не цитировал Самюэля Джонсона, дорогая, который считал, что самая порядочная женщина — немая.

Чарли хихикнула.

— Даже наш дед умнее, чем этот Джонсон. Он-то, по крайней мере, не заставляет меня молчать.

— Возможно, но пока тебе лучше не показываться ему на глаза. Поэтому ступай к себе и веди себя прилично.

— Если этот мужчина не лорд Пенторп, тогда кто он? — не унималась Чарли.

Дейнтри указала на лестницу.

— Иди, Шарлотта.

Понимая, что спорить бесполезно, Чарли беспрекословно подчинилась. Дейнтри посмотрела ей вслед, покачав головой, затем набрала в легкие побольше воздуха и вошла в гостиную. Первым она увидела Деверилла.

— Если это не Пенторп, тогда кто, черт возьми? — спросил на этот раз сэр Джеффри.

Удивленная, что ситуация по-прежнему остается взрывоопасной, Дейнтри посмотрела на Деверилла, но тот лишь пожал плечами. Очевидно, он еще так и не сделал признания.

— Черт, мне наплевать, какое имя носит этот человек, — снова загремел Сен-Меррин. — Мне нужен Пенторп! Где он, а? Если Пенторп послал этого парня, значит, сам задумал какую-то аферу! Я его вижу насквозь, этого разгильдяя и повесу! Ну уж нет, меня не проведешь! Он обручен с моей дочерью и женится на ней, хочет этого или нет!

— Какая ерунда, — поморщилась леди Офелия.

Граф в ярости уставился на нее, но тут раздался спокойный голос Деверилла.

— Боюсь, вы зря оскорбляете Пенторпа, тем более что предмет разговора не просто отсутствует, а умер. Пенторпа нет в живых, он погиб при Ватерлоо. . — Что?! Черт побери, о чем вы говорите?

— Все о том же. Я сам видел его труп. Перед боем у него возникло предчувствие скорой гибели, и виконт попросил меня сообщить о своей смерти родным и невесте. Когда вы приняли меня за Пенторпа, сэр, я совершенно растерялся и повел себя недостойно. Я признаю свою вину и прошу прощения, отлично понимая, что заслуживаю наказания.

— А, какая теперь разница, — расстроенно махнул рукой граф. — Мне лишь хочется знать, кто женится на моей дочери. Этот дом — настоящее бабье гнездо, а я так мечтал избавиться хотя бы от одной из них. Теперь мне придется все начинать сначала. Кстати, вы женаты?

— Нет, сэр, не имею чести.

— К дьяволу вашу честь или к Господу Богу, это кому как нравится. Раз Всевышний придумал такие штучки, пусть сам за них и отвечает. Надо же, выдумал, что обязанность каждого мужчины — жениться, хотя сам остался холостяком!

Леди Сен-Меррин едва не задохнулась от ужаса.

— Богохульник! Как ты можешь говорить такие вещи! Где мой носовой платок, Этелинда? Позвони горничной, пусть немедленно принесет капли! Я сейчас упаду в обморок.

Кузина Этелинда тотчас бросилась исполнять приказание, а граф, презрительно фыркнув, обратился к Девериллу:

— Ой-ой-ой! Вот видишь, парень, я же тебе говорил. В этом доме полно бабья. А теперь старина Пенторп подбросил мне еще одну, от которой я почти избавился. Ну что за наказание! Может, еще не все потеряно, а? Кто ты, парень? Если у тебя есть титул и деньги, бери мою дочь в жены.

Сикорт рассмеялся, а Чарльз возмущенно воскликнул:

— Но папа, разве так можно?!

Деверилл нахмурился. Дейнтри, затаив дыхание, украдкой взглянула на тетю Офелию, которая едва сдерживала смех. Сама же Дейнтри не находила ничего смешного в сложившейся ситуации.

Сен-Меррин, уперев руки в бока, ждал ответа. Остальные тоже притихли в предвкушении раз-вязки.

Гость обвел глазами присутствующих, затем величественно выпрямился и заявил:

— Я Деверилл.

В комнате повисло напряженное молчание, похоже, только Катарина Чонси наслаждалась этой сценой, с интересом наблюдая за происходящим. Сен-Меррин первым очнулся от шока и сдавленным голосом переспросил: