Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он пошел вниз по склону широкими шагами.
– Я их сейчас выманю, – объявил Грей.
– Не смейте туда ходить! – Беатрис вперила руки в боки и гневно смотрела на него. – В конце концов они сами вылезут. Но когда они в предыдущий раз забрались в утесник, мистер Мактилли отправился за ними и застрял. Если вы застрянете, то как минимум испортите свою дорогую одежду.
– И именно поэтому я за ними не полезу.
Грей достал из кармана пальто печенье из тех, которые предлагали прощающимся на похоронах, развернул обертку и отломил кусочек. Мужчина бросил этот кусочек ближайшей собаке, а потом смотрел, как пойнтер его подобрал, быстро проглотил и залаял, требуя еще.
Герцог отломил еще один кусочек и показал собаке – и она сама тут же выбежала из кустов. Поняв, что господин раздает угощение, остальные собаки тоже выбежали из кустов, и Грей вознаградил каждого пойнтера за хорошее поведение.
Грей сел на корточки и погладил пойнтера, кличку которого запомнил.
– Ты хороший пес, Геракл, – сказал Грей, потом поднял глаза на мисс Вулф, которая смотрела на него, широко раскрыв рот. – Что такое?
– Как вы… Почему вы носите в кармане печенье, которое едят на похоронах?
«Потому что я никогда больше не хочу оказаться без еды, когда мне хочется есть».
Нет, такое ей сказать нельзя. Тогда придется слишком многое объяснять и рассказывать то, что ей знать не следует. Так что Грей просто пожал плечами:
– Мне сказали, что вы на псарне. Поскольку это означало, что я окажусь рядом с собаками, я решил, что нужно захватить для них угощение.
Другими словами, он пришел подготовленным, чтобы ее завоевывать, завоевывая для начала ее собак. Это срабатывает?
Возможно. Хотя бы потому, что она беспомощно рассмеялась.
– Да вы такой же плут, как они!
– Вполне вероятно. – Грей улыбнулся, глядя на Беатрис. – А как зовут двух других?
Она тряхнула головой, подошла ко второму пойнтеру и ухватила за ошейник:
– Это Герой. А вот того, пятнистого, зовут Гектор.
– Тот, кто их назвал, определенно любит греческую мифологию.
– Это не я, – сообщила Беатрис. – Я предпочитаю хорошие романы.
– А я предпочитаю «Таймс». – Грей почесал Гектора за ухом: – А ты что предпочитаешь, парень? Тебе нравится, что тебя назвали Гектором?
Пес лизнул ему лицо в ответ. Грей рассмеялся, мисс Вулф нахмурилась.
– Прекрати, Гектор! – приказала она, и собака мгновенно повиновалась, хотя тут же лизнула руку Грея в перчатке. Беатрис вздохнула: – Придется снова пристегнуть поводки, хотя бы для того, чтобы вы не обслюнявили его светлость.
– Не надо делать это из-за меня, – сказал Грей, вставая и отряхивая брюки. – Немного собачьей слюны еще никому не принесло вреда.
Беатрис скептически посмотрела на него:
– Все равно я не хочу рисковать: они же могут снова убежать в утесник. А у вас в конце концов закончится печенье.
– Вы правы.
Беатрис пристегнула поводки, хотя на этот раз, как он отметил, она не принимала пикантной позы, а встала на колени. Как жаль! Затем она натянула поводки.
– Пошли, мои дорогие! Погуляем по лесу.
Но собаки надеялись получить еще угощение, а поэтому стояли вокруг Грея и обнюхивали его пальто. Очевидно, его присутствие не способствовало их хорошему поведению. Беатрис нахмурилась, глядя на своих подопечных:
– Пошли! Вы же любите гулять по лесу, негодяи!
– Я польщен, что вы это заметили, Беатрис, – пошутил Грей.
– Не увлекайтесь, сэр, а то я заставлю вас с ними гулять, – сказала она, явно пытаясь скрыть улыбку.
– Если только вы будете указывать путь, я не возражаю, – ответил Грей и протянул руку, чтобы взять поводки. – Мы, негодяи, пойдем за вами куда угодно.
Она сглотнула, на шее у нее билась жилка, и ему страшно захотелось прижаться к ней губами, и еще ему захотелось поцеловать ямочку у основания ее шеи. Откуда такие мысли?
Но Беатрис быстро взяла себя в руки и протянула ему поводки:
– Хорошо. Ведите их. Если считаете, что сможете их удержать.
Когда он брал поводки из ее руки, их пальцы случайно соприкоснулись, Грей почувствовал, как по ним пробежал ток. Это возбуждало и тревожило.
Но если Беатрис и почувствовала то же самое, она не подала виду. Мисс Вулф развернулась на каблуках и пошла вдоль края зарослей утесника к лесу, где, похоже, росли одни вязы, а Грей последовал за ней вместе с собаками.
– Видите, парни, как можно сделать женщину милой, доброй и приятной? Нужно просто соглашаться со всем, что она говорит, и делать то, что она хочет. Таким образом можно получить именно то, что хотите вы.
Беатрис фыркнула, таким образом показывая, что его слышала. Еще она очень по-женски тряхнула головой и начала легко, почти незаметно покачивать бедрами, словно осознавая, что он рассматривает ее зад.
Грей чувствовал удовлетворение. Определенно день с Беатрис получался гораздо более интересным, чем мог бы быть день в кабинете с Шериданом и документами. Они и так вчера весь вечер после похорон пытались разобраться с делами поместья.
И кто знает? Может, ему еще и представится возможность взглянуть на тот злосчастный мост, где умер Морис, чтобы отчитаться перед Шериданом и по этому вопросу. Ему только нужно уговорить Беатрис показать ему дом, предназначенный для вдовствующей герцогини, в котором сейчас она живет с братом.
Грей начал думать, что это окажется не так сложно, как он предполагал вначале.
Беатрис шла по тропе, чувствуя за спиной дыхание его светлости. Вероятно, он смеялся про себя, вспоминая свои остроты и меткие фразы. Несомненно, он сам считал себя обаятельным и мог бы перечислить множество своих привлекательных черт – например, умение ладить с собаками.
Чертовы предатели! Конечно, он им понравился. Такой же подлец, как и они. «Как можно сделать женщину милой, доброй и приятной» – это ж надо такое придумать! Он считает, что сможет обвести ее вокруг пальца, если очарует ее пойнтеров? Не получится.
Но Беатрис была вынуждена с неохотой признать, что мало кто из герцогов позволит собаке себя облизать и при этом не моргнет глазом. Ну, за исключением Шеридана, который совсем недавно стал герцогом и еще не освоил все правила, которые должна соблюдать титулованная особа.
Она сомневалась, что Торнсток стал носить бы вкусняшки для собак в кармане пальто. И он также не стал бы тратить время на «последний проект» своей матери, даже если бы хотел помочь в этом деле, а он не хотел. Торнсток вчера вечером это четко показал.
Заинтересованность Грея в ней как «проекте», казалось, не имела смысла, хотя Беатрис наконец начала понимать, почему о Грее ходит столько сплетен, почему люди в Лондоне о нем судачат. Одни его похотливые взгляды могли служить темой для слухов. Заметит кто-то, как этот обольститель взглянул на женщину, – и все, пошли разговоры.