— Оно и видно. Моя беда заключалась в том, что от нас ждали, что мы тоже будем социальными работниками. Я же старался быть человечным.

Это его ничуть не задело. Какая-то секунда, и Рон снова в седле. Широко улыбнувшись, он сказал:

— Наверное, я плохо в тебе разобрался, Джек. Если честно, я принял тебя за недоумка. Я видел достаточно алкашей, очень немногие могут говорить внятно.

— Но сочувствия я у тебя не добился.

Все, игра окончена. Он начал завершающий этап: поддел список ногтем:

— Эти молодые люди все алкоголики. Этот образ жизни не берет слишком много заложников. Я удивляюсь, что ты так долго протянул.

Он встал и добавил:

— Не теряй зря время, Джек. Они жертвы странной войны. Такое происходит ежедневно.

Он протянул мне руку, но я ее проигнорировал. Он сказал:

— Оставь номер своего телефона. Если мне что-нибудь придет в голову, я звякну.

— Спасибо, Рон. Все было очень поучительно.

— Но не для меня, Джек. По правде, я совершенно напрасно потерял свое драгоценное время.

Выходя, я сказал администраторше:

— Большое спасибо. Рон просто великолепен.

— Все так говорят.

На улице я глубоко вздохнул и попытался стряхнуть неприятное ощущение, озноб, пробегающий по спине. Я оглянулся. Брайсон стоял, прижавшись к стеклу. Оно искажало его черты, делая улыбку зловещей и страшной. Руку он держал у паха, двигая ею вверх и вниз, имитируя мастурбацию. Мне оставалось надеяться, что это действительно имитация. Что мне было делать? Я поступил, как истинный ирландец. Показал ему палец. И убрался оттуда к чертям собачьим.

Делать, значит, быть.

Платон

Быть, значит, делать.

Сократ

Тоbe do be do.

Синатра

~ ~ ~

Я направился в пивнушку на набережной. Киган обмолвился, что он заглянет туда во время ленча. Он и заглянул. Уже порядком разогрелся, рассказывал американской паре, что — да, поля и в декабре зеленые. Остальное он пропел. Это было ужасно. Он протянул мне кружку. Я заметил:

— Ничего себе ты взял скорость.

— Это быстрая страна.

Из репродукторов доносилась песня «Ангелы Гарлема» в исполнении U2. Киган возмутился:

— Черт, это что, традиция такая?

— Для большинства традиция.

— Но куда подевались диддли-ду, все эти bodbrans и дудки uileann?

— Славно произносишь.

— Тренируюсь.

— Чувствуется.

— Будет тебе, Джек. Это можно напеть?

— Ну, среди того, что было сказано про U2, а Джордж Пеликанос сказал почти все, я не помню упоминания о возможности напевать.

— Кто такой Пе…ли…канос?

— Один из лучших авторов детективных романов.

— А, дерьмо. Ты что, забыл про Эда Макбейна?

Он отпил большой глоток пива, почти полкружки за раз. Даже у бармена отвалилась челюсть. Киган подождал, рыгнул и сказал:

— Воспоминания о «черном пудинге».

— Ты это ел?

— Ну да. Джюри приготовила мне настоящую еду по-ирландски, всякие там колбаски, жареные помидоры, два яйца, бекон…

— Ломтики?

— Что?

— В Ирландии бекон называют ломтиками.

— Почему?

— Нам так нравится.

— Я подумываю, не сделать ли мне татуировку.

— Что?

— Написать Eire и изобразить трилистник. Как ты думаешь?

— Господи, Киган, куда это тебя заносит?

— Ты пей. Вот, молодчага.

Мы нашли себе столик, и он спросил:

— Как ты провел время с этой цыпкой?

— Да ладно, никто их уже так не называет, кроме Терри Уогена.

— И?

— Все было отменно. Просто дивно.

— У меня тоже. Полночи трахался.

Он говорил громко, с лондонским акцентом, так что насчет «траханья» теперь вся пивнушка была в курсе. Он казался такой свиньей, что никто не рискнул его задирать. Он спросил:

— Ты ходил к этому социальному работнику?

— Брайсону.

— Что-то знакомое.

— Есть еще Билл Брайсон, он пишет о путешествиях.

— Я читаю только Макбейна. Так как все прошло?

Я пересказал. Когда я закончил, он спросил:

— И что говорит твой инстинкт?

— Он их убил.

— Ну, парниша, ты не торопишься?

— Это он.

— И что теперь?

— Надо разузнать о нем все, что возможно.

Он вытащил ручку. К моему удивлению, на вид — золотой «Паркер». Он сказал:

— Мне ее подарила Ансворт.

— Ансворт?

— Черная женщина-полицейский с моего участка.

Я удивился и спросил:

— Ты дружил с темнокожей, с черной женщиной?

Он поднял голову и сказал:

— Во мне многое уживается. Я не совсем такой, каким стараюсь казаться. Как и ты, Джек.

— Я за это выпью.

Мы выпили. Я рассказал все, что знал о Брайсоне. Он сказал:

— Я позвоню по поводу этого клоуна в свою контору. Если эта мартышка из Лондона, мы все на него раскопаем.

— Был бы очень признателен.

— Ну да, только как это выходит, что ты до сих пор не выпил?

Позднее он спросил:

— Каковы планы на ближайшее будущее?

— Как только вызнаю, где он живет, навещу его.

— Я с тобой.

— Уверен?

— Взламывать чужие двери — моя основная специальность, понял? Пока сделаю татуировку… видел такую во «Вдали от дома».

— Ты это смотришь?

— А разве все не смотрят?

В этот момент, сам не знаю почему, я почувствовал к нему глубокую симпатию. Он стоял там, вроде гребаного Попи Дойла, потел и тяжело дышал. К счастью, он исчез, прежде чем я успел что-то сказать. Бармен заметил:

— Джек.

— Ага.

— «Спайс герлз» в девятый раз на верхней строчке.

— Черт, зачем ты мне это говоришь?

— Разве ты не хочешь быть в курсе?