Мы высыпали из автобуса и восхищенно уставились на замок. Он и сам казался призраком, парящим на фоне гор.

– Самое древнее сохранившееся сооружение – круглая башня, – показала нам Ива.

– Почему-то всегда лучше всего сохраняется круглая башня, – удивилась я.

– А чего ей сделается, – отозвался Женька. – Это же донжон.

– Что-что?

– Донжон, – повторил он и прищурился: – В вашей школе история не изучается?

Я, поняв, как глупо подставилась, с вызовом заявила:

– Смысл образования не в том, чтобы все помнить, а чтобы знать, где найти информацию!

– Вот и ищи сама!

Правда, желание блеснуть знаниями пересилило, и он как бы нехотя рассказал:

– Донжон – главная башня замка, расположенная внутри крепостных стен. Это был последний оплот обороны, поэтому и сохранялся чаще. Самая простая устойчивая конструкция, притом для жилья не использовалась, только в военных целях, поэтому портить ее перестройками тоже не было необходимости.

– Ребята, тише, вы мешаете экскурсоводу! – одернула нас Ирина Владимировна. – Амуры будете разводить в другом месте!

– Какие еще амуры? – возмутилась я. – Мы замок обсуждали…

Я посмотрела на Женьку, призывая его в свидетели, но он уже отвернулся и сделал вид, что внимательно слушает Иву. Я пристыженно умолкла, но, как только классная отошла, дернула его за рукав и прошипела:

– Ты чего меня не поддержал?

– Потому что это бесполезно, – не поворачивая головы, тихо ответил он. – Учителю все равно ничего не докажешь, он двестипроцентно уверен в своей правоте. Впрочем, как и любая женщина!

Я вспыхнула, хотела возмутиться, но… захлопнула рот и отошла в сторону. И зачем мы с Женькой помирились? Впрочем, мы ведь с ним и не ссорились…

За всеми этими переживаниями я прослушала всю уличную часть рассказа, зато успела адски замерзнуть. Права оказалась Ива: так холодно мне еще не было ни на одной экскурсии! Оказывается, она не прикалывалась, а просто констатировала факт.

– А сейчас мы с вами войдем в замок, – наконец произнесла она заветные слова, и мы заледеневшей толпой ломанулись ко входу.

Нельзя сказать, что в замке оказалось намного теплее, но здесь, по крайней мере, не было ветра.

– Такие огромные площади отапливать тяжело, – словно прочитала мои мысли гид. – К тому же толстые каменные стены отлично сохраняют холод. Здесь летом в жару хорошо!

– Придется еще раз приехать, – брякнул Цветков, разматывая шарф. – Летом в жару охладиться!

– Раздеваться не советую! – предостерегла его Ива.

– А если мы не разденемся, то потом на улице замерзнем, – процитировал тот ее собственные слова.

– Не успеете, – утешила она. – Мы потом сразу в автобус пойдем, там и отогреемся. А сейчас давайте посмотрим великолепные коллекции картин, посуды, оружия, многие экспонаты сохранились со времен Средневековья!

Я предвкушала насладиться средневековым антуражем, почувствовать себя прекрасной дамой, прибывшей на турнир… на бал… какие там еще практиковались увеселения? В общем, оказаться внутри фильма о временах Средневековья. И пусть тогда, как мы знаем, все ходили немытые и нечесаные, включая самых распрекрасных дам!

Однако помечтать и погрузиться в атмосферу настоящего рыцарского замка мне вновь не удалось: залы напоминали обычные музейные, а всякая посуда оставила меня равнодушной, как и картины. С восприятием живописи у меня вообще проблемы: известнейшие полотна в Третьяковке, Пушкинском музее и даже Эрмитаже не пробуждали во мне никаких эмоций, будто я на репродукции в учебнике истории смотрела.

Оставалось проверить себя только на «Джоконде» в Лувре – уж она-то, по рассказам, производит впечатление на самых отпетых циников. А здесь мы имели в наличии всего лишь портрет вышеупомянутой Белой Дамы, абсолютно ничем не примечательный.

– А сам оригинал-то где? – прямолинейно поинтересовался Цветков.

– Так призрак и покажется какому-то придурку, – фыркнула Слепцова.

– Ну конечно, этого достойна только благородная донна! – шутовски раскланялся он.

– Нет уж, спасибо! – почему-то испугалась Катька.

– Боишься призраков? – замогильным голосом протянул Цветков и немножко повыл: – Ууу…

– Перестань, – вздрогнула Катька и пугливо огляделась, будто призрак должен был вынырнуть прямо из ближайшей стены.

Вот уж не ожидала я, что наша умница и красавица так глупо подставится – теперь ее не будет прикалывать призраком только ленивый! Правда, в глубине души я завидовала Слепцовой: похоже, она, в отличие от меня, сумела проникнуться духом Средневековья, если поверила в призрака.

– Под картиной есть загадочная надпись и указано: кто ее расшифрует, тот сказочно разбогатеет, – вернула нас на землю Ива.

– Вот это уже по-нашему, – обрадовался Цветков. – А то призрак, Дама, муть какая-то…

– Лучшие шифровальщики много лет пытались, но так и не смогли прочесть надпись, – остудила гид его пыл.

Класс расхохотался, а Цветков развел руками:

– Ну вот так всегда! Как дело доходит до сокровищ, так никто ничего не смог найти!

– А сейчас – обещанный сюрприз! – загадочно объявила Ива, закончив экскурсию.

Класс, порядком утомленный блужданием по залам, заметно оживился, и она провела нас через неприметную дверь с вывеской «Museum of Torture».

– А почему по-английски? – разочарованно протянул кто-то.

– Это вообще что такое?

– А я знаю, – хитро улыбнулся Женька.

– И что же?

– Не скажу, а то сюрприз не получится!

– Здесь тепло, можете раздеться, – заверила гид.

Мы оставили одежду в крошечном гардеробе, до отказа набив его своими куртками и шубами, и гуськом прошли в мрачный темный зал, стены которого были увешаны непонятными приспособлениями и инструментами.

Я начала смутно догадываться, куда мы попали, когда Ива объявила:

– Музей пыток! – так торжественно, словно привела нас в тронный зал на прием к королю.

– Ой! – пискнул кто-то из девчонок. – Может, не надо?

– Надо, – солидно кивнул Цветков. – Сейчас все тут опробуем!

– Кто же тебе даст?

– Все экспонаты интерактивные, – похвасталась Ива. – Их и правда можно опробовать на себе!

Видно было, что музей ей жутко нравится, будто она любовно собрала экспонаты и собственноручно его открыла.

Теперь уже я поежилась, а гид вдруг спросила:

– Есть желающие?

И еще до того, как успел выступить Цветков или еще кто-нибудь из парней, Женька вдруг вытолкнул вперед меня: