Фотографии были классные. Сразу чувствовалось, что люди на них не позируют, просто фотограф поймал их в кадр, улучив момент.

«Вот зачем Льву фотоаппарат, – мысли в Светиной голове скакали, как лягушки. – Он ездил с этими странными людьми, чтобы снимать их… Но как они его к себе подпустили? И почему мама ничего не знает?»

– Ну, что скажешь? – спросила завуч, заканчивая слайд-шоу.

«Лев во что-то влип, – лихорадочно думала Света, – я не могу его выдать».

– А при чем тут я? – жалобно сказала она.

– Не скромничай! Все эти фотографии подписаны! «Светлана Яковлева, 8 “Б”, школа № 82».

«Еще и моим именем подписал! Но зачем?»

Поразмышлять ей не дали.

– Так что, – голос завуча стал слегка нетерпеливым, – это твоя работа?

– Да, – сипло ответила Света, уставившись в пол.

– Тогда поздравляю с победой! – улыбнулась завуч. – Завтра – вручение призов.

Света поняла, что в голове уже не скачущие мысли, а звенящая пустота. Кажется, какой-то спам «Вы победили в фотоконкурсе!» на почту приходил… Но она его удалила, не читая.

– Диплом привезешь в школу, – сказала завуч. – Сделаем копию, повесим в коридоре. Мы должны гордиться своими талантами. Все, иди.

* * *

Перед тренировкой Света часа два репетировала свой разговор со Львом. Представляла себе как наорет… Нет, не наорет, ледяным тоном отчеканит, чтобы он не смел использовать ее имя в своих гнусных целях! Чтоб снял фотографии с конкурса! Чтоб прекратил заниматься фигней и начал заниматься делом!

А пришла на тренировку – и внезапно оробела. С чего начать? Как сказать? А может быть, это вообще ошибка, и Лев не имеет к фотографиям никакого отношения?

После двух едких замечаний Егорова о том, что в зал нужно приходить работать, а не мечтать, Света решила, что подкараулит партнера после тренировки, и уж тогда выложит все, что накипело. И только она расслабилась, как в зале погас свет.

Девчачий визг оборвался, едва начавшись, перекрытый мощным егоровским:

– Тишина! Стоять на местах!

В правом углу послышалось шевеление.

– Стоять, я сказал! – гаркнул Егоров.

Послышались уверенные шаги в угол, и через секунду там засветился фонарик мобильного телефона. Егоров сгреб в кучу все аппараты и быстро раздал каждому в руки свой телефон.

– Я схожу на вахту, а вы ждите! – бросил он через плечо и вышел из зала.

Кто-то пристроился прямо на полу, кто-то развалился на стульях, кто-то сел играть, кто-то бросился звонить родителям.

Лев же повис на станке и уставился в зеркало.

– Что ты там высматриваешь? – спросила Света.

– Ракурс клёвый, – объяснил Лев, – огни красиво отражаются.

И тут Света брякнула без предупреждения:

– Твои фотки первое место на конкурсе заняли. Мне в школу звонили.

– Чего? – оторопел Лев.

На его лице, загадочно подсвеченном телефоном, пролетела вся гамма чувств. От недоверия до восторга.

– Круто! – наконец сказал он. – И что теперь делать?

– Получить диплом, – сказала Света.

Лев молчал. Он переваривал новость и, похоже, продолжать разговор не собрался.

– Но почему я? – не выдержала Света. – У тебя своего имени нет?

– Долгая история, – вздохнул Лев.

– А я не спешу! – с вызовом ответила Света и повисла на станке рядом с партнером.

Лев вздохнул раз, вздохнул другой… Но все-таки начал рассказывать.

Когда ему исполнилось одиннадцать, мама подарила на день рождения «мыльницу». Чтоб фотографировал цветочки, закаты и родителей, как и положено хорошему послушному еврейскому мальчику. И Лёва честно фотографировал.

А однажды пошел в парк, а там слет рокеров. Взрослые дядьки с огромными мотоциклами, все в коже – просто красавцы. Лев сначала ходил и молча любовался, а потом потихоньку начал снимать.

– Они такие классные были, заклепки на солнце блестят, кожа пахнет. Мне все казалось, что можно снять так, что фотография запах кожи передаст. У них все такое… настоящее… понимаешь?

Света не понимала, но кивнула.

– Ну я страх и потерял, подлез совсем близко, у той «мыльницы» зума не было, приходилось нос в нос снимать. А они мужики серьезные. Минут десять потерпели, а потом Терентий говорит: ты, мол, малой, фотографии-то покажи. Я дернул от них. Ну, им-то меня догнать фигня вопрос, я через пять минут на газоне лежал. В ушах шумит, руки колотятся. Лежу такой и думаю, что мама дома убьет, когда узнает, что фотик потерял.

Лев усмехнулся.

– А Терентий начал фотки смотреть – и как заржет. И давай всем показывать. И они все ржали. А потом мне мороженое купили. Терентий говорит: скинь мне фотографии, я вот эту хочу на аватарку поставить. Я чуть не лопнул от гордости. Помчался домой, похвастаться хотел, только начал маме рассказывать, а она такой ор устроила. Сказала, что я связался с бандитами, фотик отобрала… Короче, мрак. Хорошо, я успел карточку достать, она ж в этом не соображает ничего. Фотки отослал.

Лев замолчал. Света хотела спросить, что было дальше, но не успела, он продолжил сам.

– А через месяц пишет мне Терентий, говорит, у сына днюха, приди поснимай. А сыну тоже одиннадцать, прикинь. Я говорю, у меня фотика нет, а он мне – я тебе дам. И дал. Простенькая зеркалка, но я чуть не умер, пока разобрался. А он мне штуку за работу заплатил. Спросил, можно ли еще звонить.

– Звонит? – шепотом спросила Света.

– Да я у них теперь вроде как штатный фотограф. С Кирюхой мы друганы.

– Кирюха это кто? – спросила Света.

– Сын Терехи. А его девушка бывшая – эмо. А у нее подруга была – гот. Я их теперь всех знаю.

Лев засмеялся.

– Они сначала кажутся странными, а потом походишь вокруг, и что-то проступает… Прям через объектив видно, как проступает… Понимаешь?

Света мотнула головой.

– А фотки на конкурс я сдуру отправил. Сначала залил к ним на сайт, а потом сдрейфил. Подпишусь, думаю, а мать узнает. Опять запретит. И как я без этого всего…

– Мама не знает? – испугалась Света.

– Конечно нет, – сказал Лев, – знаешь только ты. И Егоров.

– Егоров? – обомлела Света.

– Он сразу просек, что у меня это серьезно. Фотки посмотрел, разрешил камеру здесь хранить. То есть как разрешил… Не запретил.

– А я думала, – вздохнула Света, – что ему на нас наплевать.

– Да нет, – сказал Лев. – Заметила, как он телефоны раздавал? В темноте каждому в руки сунул свой. Вот ты знаешь, какой у меня телефон? А он знает. Ты только не трепись, ладно?