– Грядем, – легко согласился Серега.

И они двинулись на кухню. Там у окошечка с печально опущенной головой сидел Кановнин-старший. Как раз сегодня был день первой выплаты по заему, вспомнил вдруг Сергей. На мгновение ему стало стыдно, что вот он радостный, счастливый, под ручку с любимой боевой подругой – а отец в это время в горести, в печали, в ужасе от всего предстоящего… «Однако теперь я ничем не могу помочь отцу», – с холодной практичностью подумал Серега. И устыдился таких мыслей еще больше, чем собственного радостного личика. Надо будет уломать каким-нибудь способом короля эльфов открыть проход в Нибелунгию не только ему, но и его предкам, – и забрать родителей в принадлежащий ему ныне замок Дебро (правда, пока он здесь, владение, как говорится, было чисто умозрительным).

Одно плохо – замок располагался в Империи Нибелунгов, и факт такого владения ему придется как-то объяснить любимой семье. Но лучше уж потрясти родителей до глубины души рассказом о собственных странствиях в феодально-магических нетях, чем видеть их бомжующими по родному и славному городу Мухолетову…

Отец с появлением на кухне дамы (да еще и аристократического происхождения) тут же благовоспитанно встал. Прямо-таки взмыл с табуретки. И любезно предложил:

– Не хотите ли тертой морковки, милая… э-э… леди?

Титул, который Серега посоветовал отцу употреблять в обращении с литовской баронессой, звучал у того в устах как-то скомканно. И тяжеловесно. Сказывалось советское воспитание, уроки марксизма-ленинизма и классовая ненависть к феодалам-угнетателям…

Леди Клотильду от упоминания моркови аж перекосило. Но затем она пересилила себя и вполне спокойно произнесла:

– Почтительнейше благодарю вас, уважаемый сэр. Э-э… Несомненно, из ваших искусных рук вышло это вкуснейшее блюдо?

Отец покивал, а леди Клотильда вновь ударилась в политес:

– С радостью вкушу я столь достойной пищи…

– Ага, и заработаешь себе изжогу, – перебил ее Сергей. – Отец! Я сам приготовлю для гостьи что-нибудь… что-нибудь не такое достойное.

Клоти тут же с радостной дрожью в голосе заявила:

– Действительно. Недостойна я такого чуда кулинарии, как это тертое…

В ее мире, припомнил Сергей, морковку давали только лошадям. Рыцарь, как и положено рыцарю, потреблял внутрь исключительно мясо, хлеб, сыр, пироги… На крайний случай похлебку. А тут встретили котлетами из геркулеса, утром травят тертой морковью…

Отец потихоньку ретировался с кухни. Серега, вдумчиво почесав в затылке и перебрав мысленно список имеющихся в наличии продуктов – не слишком длинный, кстати, – решил приготовить на завтрак макароны под сыром. Благо и сыр в холодильнике зазря плесневел, презираемый родителями-сыроядцами и кашеедами, и макароны он лично купил на днях – длинные такие, тоненькие. Словом, рай для того, кто понимает.

Макароны, приправленные кусочком желто-белого масла и укрытые сверху толстым слоем тертого сыра, Серега еще присыпал соленым мелко резанным укропом. И для красоты разложил по тарелкам несколько длинных полосок копченого бекона, огрызок которого отыскался в глубинах холодильника. Клотильда наворачивала макароны со здоровым аппетитом, подозрительно поглядывая на лужицу кетчупа, которую Серега налил ей с краешку тарелки. Но потом осторожно макнула туда разок вилку с наколотыми макаронами, пожевала и одобрительно качнула бровью. Кстати, к удивлению Сереги, мускулистая длань леди-рыцаря держала вилку вполне уверенно. Хотя в ее родном мире вилок он вроде бы не видел.

– Зело вкусно ты готовишь, друг мой Сериога, – с набитым ртом промычала леди Клотильда и одобрительно постучала кулаком, в котором была зажата вилка, по Серегиному плечу. – Отныне в странствиях наших ты будешь за повара. А я тебе за то коня чистить буду.

– Спасибо, – от души поблагодарил он расчувствовавшуюся рыцаршу. – Я всегда этих зверей боялся.

Трапезу они закончили с чувством глубокого внутреннего удовлетворения. С тем самым чувством, с каким прежде российский народ, именуемый тогда еще советским, встречал все решения одной судьбоносной партии. Затем Серега сложил посуду в раковину, торопливо помыл. Леди Клотильда предложила свою помощь в столь сложном деле, но он ее решительно отверг. В конце концов, все-таки гостья, дама, баронесса (и в отличие от него, герцога по праву мандонады, Клоти была баронессой по праву рождения). В ответ на отказ та только покивала головой, заметив, что рыцаря красит любой труд. И, со вздохом распустив пояс на одну дырочку, расположилась на стуле повольготнее. Правда, ног на стол закидывать не стала, – видимо, манеры ковбоев и рыцарей имели определенные отличия. Серега, покончив с посудой, уселся напротив. Помолчал, обреченно изготовляясь – сейчас, надо думать, начнется разговор о неприятном. О том, как он проворонил меч, о том, как жить и что делать дальше…

– Сэр Сериога, – размеренным тоном начала леди Клотильда, – глупо, что ты пошел к ростовщику продавать свой меч, не наведя о нем предварительно справок. Но ничего, сегодня мы к нему наведаемся. Вдвоем. Люблю объяснять наглецам, что Всемилостивейший наш Господь свою заповедь «не укради» написал исключительно для того, чтобы ее хоть иногда почитывали…

Серега кашлянул. Потом облизнул почему-то враз пересохшие губы и сказал:

– Клоти, гм… Здесь так не положено. Если что-то случилось, нужно обращаться к милиционерам. Ну помнишь, к тем, которых ты за слуг приняла…

– Сэр Сериога, – отказалась его понять леди Клотильда, – рыцарь не нуждается в ком-то, чтобы защитить себя или свое имущество. Пока я способна держать меч в руках, мне не нужны одинаково одетые ми… милинеры!

– Клоти, – тоном няни над непутевым дитя проговорил Серега, – в нашем мире нет рыцарей и… гм… другие правила. Мы не имеем права защищать себя сами – мы должны обратиться в органы, написать заявление…

– Не имеете права защищать себя сами?! – с расстановкой переспросила леди Клотильда. И трубно взревела: – Только смерды не имеют права защищать себя сами! Да и то не столько права не имеют они, сколько возможности! И посему принадлежат своим господам, кои и должны предоставлять им защиту! Запомни, сэр Сериога, – каждый свободный человек имеет право при нужде защитить своей собственной рукой и имущество, и честь свою!

– Клоти, здесь другой мир. И феодальным правилам…

– Сие не правило. Способность защищать себя – чуть ли не добродетель для рыцаря!

– Мне очень жаль, но феодальным добродетелям тут тоже не место! Пойми, Клоти, в нашем мире нет рыцарей. Мы все – одни сплошные граждане!

– Не вижу, чем вы отличаетесь от смердов, – разъяренно выпалила Клоти.

В дверях кухни бесплотной тенью возник вдруг отец. Глаза у него были запавшие. И обведенные синими кругами. Отец внимательно посмотрел народное чадо, посиживающее на табуретке напротив Клотильды. Затем мягким, чуть виноватым голосом произнес:

– А я вот всегда полагал, Сереженька, что Господь Бог выделил нам всем одинаковые добродетели. И выделил их на все времена сразу. И права у людей должны быть примерно одинаковыми – что при светлой заре капитализма в одной отдельно взятой стране, что при темном феодализме. И в чем-то добрая девушка… э-э… я думаю, права. С исчезновением рыцарства в нашем цивилизованном мире исчез и некоторый оттенок свободы.