Даже «Морнинг пост», рьяно призывавшая к «твердой власти», но отнюдь не чуждая социальной демагогии, одобрила идею объединенных комитетов. Что же касается либеральной прессы, то она и вовсе заговорила о «промышленном самоуправлении», «новой эре в промышленности», уверяла, что комитеты «возместят рабочим жертвы, которые те понесли в войну», и т. п.

За демагогической трескотней крылись, однако, плохо маскируемые опасения: удастся ли выиграть игру, бросив на стол эту карту? Станут ли объединенные комитеты желанной формой сотрудничества труда и капитала? Помогут ли они английской буржуазии без смертельных потерь пройти через бури и грозы периода реконструкции?

Большинство либералов верило или делало вид, что верит в подобный исход, а «Экономист» в редакционной передовой уверял даже, что комитеты Уитли спасут Англию от «промышленного хаоса»{144}. Произойдет это, поясняла редакция журнала, не сразу. Первоначально наниматель и представители рабочих «будут рычать друг на друга и кусать друг друга, как сторожевые псы». Но со временем рабочие научатся понимать, что «наниматель — не обязательно расхититель их мозгов и мускулов».

Однако не все либеральные органы печати были настроены столь оптимистично. «Дейли ньюс», приветствуя предложение Уитли, осторожно замечала все же, что для подлинной гармонии между рабочими и их хозяевами, «нужно нечто большее, чем бумажная конституция»{145}.

Некоторые либералы, понимая непримиримый характер разногласий между рабочими и хозяевами, пытались все же отыскать нечто, их объединяющее, способное сделать работу комитетов успешной. «В вопросах заработной платы и продолжительности рабочего дня интересы предпринимателей и рабочих будут расходиться всегда, но и те и другие равно заинтересованы в процветании своей отрасли промышленности, в рынках сбыта и сырья, во внедрении в промышленность достижений науки и в росте выпуска продукции», — писал в «Вестминстер газет» Э. Бенн. «Если труд и капитал представляют конфликтующие интересы, это еще не значит, что они не могут работать совместно, — уверял тот же автор в письме в «Нью-стейтсмен». — Если весь этот народ (т. е. представители рабочих и хозяев. — К. К.) соберется обсудить дела, в которых их интересы идентичны, то есть надежда, что другие вопросы, в которых их интересы расходятся, также будут обсуждаться с меньшей горячностью и с большей надеждой на успех»{146}.

Ставка на личные контакты вообще играла немалую роль в расчетах либералов. Любопытна в этом отношении статья «Волнения в промышленности», опубликованная в октябрьской книжке «Фортнайтли ревю» за 1917 г. Автор статьи заявлял, что, имей он власть, потребовал бы, чтобы на каждой фабрике представители капитала и труда по меньшей мере раз в неделю завтракали вместе и после завтрака, за сигарой и стаканом доброго портвейна, обсуждали свои дела, а также обязательно читали Вебб[7]. «Они сделали бы, таким образом, большой шаг на пути к партнерству и взаимной симпатии, от которых зависит будущность Англии». Проблема объединенных комитетов также решалась автором статьи очень просто. Рабочие и администрация предприятий, уверял он, найдут много тем, по которым можно немедленно прийти к соглашению. Все, что нужно, — это свести их вместе. Статья понравилась. Выдержки из нее перепечатали многие либеральные газеты.

Либералы торопили с организацией комитетов. «Если наниматели и рабочие будут мудры и благоразумны, они не станут ждать. Они встретятся без задержки», — писала 12 августа «Дейли ньюс». Члены правительства придерживались в общем такого же мнения, и 25 августа «Дейли ньюс» удовлетворенно сообщила, что Черчилль намерен создать еще до разрешения вопроса в принципе фабричные комитеты из предпринимателей и рабочих на всех предприятиях военной промышленности. Он рассчитывает уничтожить таким образом раздражение и недовольство рабочих, комментировала газета.

В конце октября 1917 г. Военный кабинет, суммировав ответы, полученные от заинтересованных организаций, принял предложение Уитли. В циркуляре, который министр труда направил вслед за этим ассоциациям предпринимателей и исполнительным органам тред-юнионов, говорилось, что объединенные комитеты будут признаны официальными консультативными органами правительства по всем вопросам, касающимся данной отрасли промышленности, и что правительство заинтересовано в их скорейшем создании.

Уже одно то, что за организацию объединенных комитетов ратовали буржуа, должно было побудить рабочих отнестись к ним с подозрением. «Колл» имела более чем достаточно оснований не поверить, что в этих комитетах «капиталистический волк» оставит свои хищнические замашки»{147}.

Ряд рабочих организаций, в том числе многие комитеты шопстюардов, высказались против комитетов Уитли.

Однако комитеты Уитли могли стать орудием одурманивания масс, если бы представители рабочих слепо шли в них за либеральными буржуа, но могли стать и плацдармом борьбы рабочих за подлинную промышленную демократию, проводи в них рабочие свою, классовую, политику. «Бумажная конституция», рекомендованная Уитли, могла повлечь за собой при должном поведении членов рабочих комитетов необходимость новых уступок со стороны буржуа. Оружие было обоюдоострым, и отнюдь не случайно поэтому Федерация британской промышленности (одно из крупнейших в стране объединений предпринимателей) считала, что объединенные комитеты на предприятиях (т. е. там, где на них будет сильнее сказываться влияние рабочих) могут стать «опасными» и должны быть разрешены лишь в порядке эксперимента{148}.

В конце 1917– в 1918 г., а также в первые послевоенные годы в Англии появилось 73 объединенных комитета. Ллойд Джордж писал: они «оказали нам (т. е. правящим классам Англии. — К. К.) ценнейшие услуги» в период реконструкции. Но так как оружие было обоюдоострым, то, по словам того же Ллойд Джорджа, «в некоторых отраслях промышленности… эта система благоприятных результатов не дала»{149}.

* * *

Февральская революция в России, произведя глубочайшее впечатление на народные массы Англии и способствуя обострению классовых противоречий в стране, вызвала взлет активности английских либералов, всячески стремившихся это впечатление нейтрализовать, противоречия сгладить. Широко разрекламированный план либеральных реформ не был в 1917 г. осуществлен. Но после майской стачки машиностроителей либералы потребовали от правительства отказа от метода принуждения и перехода к политике «предупреждения стачек». Ллойд Джордж, смущенный гневной реакцией рабочих на арест руководителей забастовки, с этим требованием либералов в основном согласился.

Руководимое им правительство не отказалось полностью от метода принуждения и продолжало при случае объявлять стачки незаконными, однако после мая 1917 г. оно уже не делало более попыток реализовать свои угрозы и политика английского правительства в целом дала крен в сторону либерализма.

Был ликвидирован ряд причин рабочего недовольства, в частности увеличены пенсии семьям военнослужащих, устранены неполадки в начислении сдельной оплаты, весьма рабочих раздражавшие. Рабочие военной промышленности получили право свободно переходить с одного предприятия на другое. Правительство отказалось, во всяком случае на время, от намерения узаконить «разводнение» на предприятиях гражданской промышленности.

Эти меры вовсе не носили иллюзорного характера. Они были проведены,