– Не знаю. Мне пока не платят.

– А когда заплатят?

– Не знаю, – пытаюсь я закончить разговор.

– Мне нужны деньги!

– Я не могу давать деньги на наркотики и тем самым тебя убивать. Я могу помогать студентке, но не обязана помогать наркоманке. Ты не учишься, не работаешь, но каждый день при этом уезжаешь к своим торчкам, чтобы обдолбаться. Я не буду финансировать твой образ жизни.

– Я тебя ненавижу.

– А я тебя люблю, – говорю я и стараюсь не показывать слёзы. Если дочь почувствует мою слабость, она тут же меня уничтожит.

– Сука! Я всё равно найду деньги.

– Ищи.

Дочь уходит из дома и хлопает дверью так, что летит штукатурка. Она кричит матом в подъезде. Я затыкаю уши – неудобно перед соседями. Что они подумают? Понимаю, сейчас кричит на меня не моя дочь, кричат наркотики. Ей нужна доза. Но пусть она получит её из чужих рук, но никак не из моих собственных.

Я подхожу к окну, провожаю дочь взглядом и понимаю: с каждым прожитым днём всё больше погибает её мозг. Медленно, но верно. Дочь почти потеряла память. Она теряет её с каждым днём. Не помнит ни одного радостного момента в жизни. Она их просто забыла. Вера думает, что ее жизнь была полна боли и горя всегда. Страшно то, что она уже никогда ничего не вспомнит. Я начинаю её бояться. Как же страшно – БОЯТЬСЯ собственную дочь…

Иногда кажется, наркотики – это происки сатаны. Всё, что ему нужно, так это иметь право на душу человека, и это право он получает любым способом. Господи, помоги!..

Я удивилась, что столик, за которым я сидела вчера, никем не занят. Будто специально меня поджидал. Минут через пять в кафе зашёл мой потенциальный убийца и сел на прежнее место.

– Я заказала вам чай. – Я пододвинула чашку к нему ближе.

– Я помню. Если мы будем сидеть за пустым столом, вызовем подозрение.

Я достала из сумочки конверт и протянула мужчине.

– Тут вся сумма. Проверять будете?

– Нет. – Он сунул конверт в карман. – Вы не передумали?

– Я никогда не меняю своих решений. Как мы с вами вчера договорились, до первого августа заказ должен быть исполнен.

– До второго, – поправил меня мужчина.

– Почему до второго?

– Потому что вчера было первое, а сегодня второе. Я обещал исполнить заказ в течение месяца. Начиная отчёт с сегодняшнего дня, я должен исполнить заказ до второго числа.

– Хорошо, пусть будет до второго.

– Считайте, что я подарил вам ещё один день жизни.

– Смешно, – только и смогла сказать я. – Вы же не именно второго числа меня убьёте, а в течение месяца?

– Вы так спокойно об этом говорите, будто заказали смерть не для себя, а для кого-то другого.

– А что, я должна плакать? Я уже своё выплакала.

– Что же должно произойти в жизни человека, чтобы он заказал сам себя…

– А это уже не ваше дело.

– Что ж, прощайте. Больше не увидимся, – мужчина посмотрел на меня с нескрываемой жалостью.

– Прощайте, – сухо произнесла я и поднялась со своего места.

Я шла к машине со странным ощущением, что в моей жизни произошли резкие изменения. Прежде чем нажать на сигнализацию, посмотрела на солнышко. В душе вызревал страх, ведь мне осталось совсем немного, и моя жизнь может закончиться в любой момент. Светит солнце, играют детишки на детской площадке, прогуливаются молодые мамочки с колясками… Всё как всегда, только меня в этой жизни скоро не будет…

Вернувшись домой, я тут же взяла билет на самолёт, решив провести несколько дней в своём доме у моря. Ведь скоро конец. Мне осталось недолго… Хочется хоть немного насладиться морем и привести свои мысли в порядок.

Пока ждала в аэропорту регистрацию, сидела в кафе и вспоминала, как однажды тоже собиралась к морю, чтобы проведать свой дом, и тут позвонила Вера. Нет, она уже давно не жила со мной, бродила по каким-то притонам, но была немного вменяема, чего уже не скажешь о ней сейчас. Она заплакала, сказала, что очень меня любит и обязательно найдёт в себе силы изменить свою жизнь. Тогда я ей ещё верила. Мы договорились встретиться и поговорить.

Я приехала в кафе, она чуть опоздала. Такая чужая и такая далёкая… На ней новые вещи, но глаза потухшие и пустые.

– Ну, здравствуй, доченька. Как живёшь? – Я с огромным трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.

– Мама, если бы ты знала, как я живу, тебя бы тут же увезли на «скорой», – заявила дочка.

– Да ко мне и так «скорая» постоянно приезжает. – Я прикусила губу до боли, но дочь не обратила на мои слова внимания. – Я думала, ты хочешь со мной поговорить, потому что тебе надоело так жить и ты готова что-то поменять в своей жизни.

– Я тебе по телефону это специально сказала, потому что мне очень нужны деньги. На самом деле я не хочу ничего менять. Меня всё устраивает. Я приехала за деньгами. Дай мне денег. Они мне очень сильно нужны. Дашь, и я больше не буду тебя беспокоить.

– Значит, ты приехала только за деньгами, и тебе неинтересно знать, как живу я, как живёт наша семья.

– Мама, дай денег, – как зомби повторила дочь.

Я посмотрела на её старенький телефон.

– Где твой айфон? Продала за копейки?

– Продала, – безразлично бросила она.

– У тебя же всё было, и айфон самой последней модели. Когда у тебя якобы один украли, я купила тебе другой. Айпад. Я же всё тебе покупала, только бы ты стала человеком, только бы начала новую жизнь. Это потом я поняла, что новую жизнь ты не начнёшь, и тебе вообще нельзя ничего покупать, потому что ты всё продашь за бесценок.

– Мам, ну хватит, ты же знаешь, это бесполезный разговор.

Я с ужасом заметила, как у дочки трясутся руки. Грязные, немытые, сальные волосы. Одна сторона зачем-то выстрижена, чёрные, жутко накрашенные брови и уже такое недетское, уставшее от жизни лицо… Прыщи какие пошли. Раньше не было. Наверное, от грязи. Зубы почернели. Совершенно мертвые, ничего не выражающие глаза.

– Ты есть будешь?

– Не хочу.

– Почему?

– Потому что не хочу. Аппетита нет.

– Чем ты вообще питаешься?

– Да всё нормально. Не переживай, – бросила дочь.

– Как же я могу не переживать? Я же твоя мама. У тебя одежда новая. Я тебе такую не покупала. Ты воруешь?

– Да. Каждый день.

– Где?

– Сейчас ментам настучишь.

– Как я могу настучать ментам на собственную дочь?

– Да мне по́фиг. В торговых центрах ворую, где же ещё.