— Доброе утро, леди Айви. — В три шага Доминик пересек гостиную, поднес ее руку к губам и запечатлел на ней чопорный поцелуй. — Лорд Грант… Джентльмены…

Айви почувствовала, как щеки ее заливает краска, что было, конечно же, просто нелепо. Неужели она и впрямь позволила себе неверно истолковать те едва заметные нюансы в его поведении, которые подсказывали, что маркиз и впрямь увлекся ею, — и это при том, что она была его нанимателем? Господи, неужели она настолько слепа? Почему всего лишь одного взгляда на его тесно приталенный сюртук невозможной расцветки и атласный жилет оказалось достаточно, чтобы все присутствующие и комнате поняли, что он… актер? Кроме того, все благородные дамы Лондона придерживались единодушного мнения, что самые красивые актеры столицы, при взгляде на которых у любой женщины начинает кружиться голова, предпочитают общество… других актеров. Увы и ах! Это не делало чести незамужним особам женского пола. Айви тихонько вздохнула про себя, глядя на безупречно прекрасное лицо Доминика, и с сожалением зачислила себя в ряды разочарованных мисс.

— Лорд Каунтертон, — обратился к нему Грант, — позвольте представить вам двух лучших мастеров портновского искусства в Лондоне — мистера Швейцера и мистера Дэвидсона, владеющих мастерской на Корк-стрит, двенадцать.

— Боюсь, что ничего не понимаю, — признался Доминик, вопросительно глядя на портных.

— Они пришли сюда, чтобы снять мерку для вашего нового гардероба. Я назвал вам адрес их мастерской, потому что завтра утром вам предстоит наведаться туда на примерку вечернего костюма. Все здесь присутствующие приглашены на летний бал, который состоится завтра вечером в музыкальном салоне «Аргилл румз[8]». Поэтому господа Швейцер и Дэвидсон любезно согласились отрядить всех своих сотрудников, чтобы в спешном порядке успеть подготовить для вас вечерний туалет.

— Они полностью отдают себе отчет в том, — подхватила леди Айви, одарив Доминика многозначительным взглядом, — что новый маркиз Каунтертон должен быть одет соответствующим образом, дабы не посрамить ни свой титул, ни положение в обществе.

Оба портных одновременно поклонились Нику.

Дворецкий покинул свой пост подле дверей и шагнул вперед.

— Не вижу ничего предосудительного в его туалете! Все детали костюма маркиза, за исключением разве что панталон, отличаются безукоризненностью и несомненным вкусом.

— Феликс, пожалуйста… — Доминик схватил дворецкого за руку и увлек его в сторону от леди Айви. — Разумеется, я согласен с тобой. Полагаю, лорд Грант всего лишь хочет сказать, что подобное официальное мероприятие подразумевает более строгий и формальный наряд. Не так ли, лорд Грант?

Айви в растерянности уставилась на маркиза. Ей послышалось или он и в самом деле только что назвал дворецкого Феликсом? И вдруг девушка поняла, почему так называемый дворецкий путается в расположении комнат. Он ведь не принадлежал к числу работников Четлина, которые провели в особняке уже два месяца, — ни был личным камердинером Доминика с Дэвис-стрит. Хотя сегодня он почему-то выглядел моложе. Должно быть, неверное освещение давеча вечером посеребрило его волосы, сделав их седыми.

— Лорд Каунтертон совершенно нрав. Сюртук, который он надел, достоин всяческих похвал, но для завтрашнего бала требуется нечто более уравновешенное и солидное, — откликнулся Грант, словно стараясь задобрить странного Феликса.

Но Айви решила, что не станет более ломать голову над тем, кто такой этот Феликс, ведь ей предстоит еще столько сделать, дабы подготовить Доминика к роли маркиза Каунтертона, которую ему предстоит сыграть уже завтра!

Грант тем временем перенес внимание с назойливого и явно забывшего свое место дворецкого на портных.

— Господа, с вашей стороны было чрезвычайно любезно согласиться прийти на Беркли-сквер, чтобы снять мерку с лорда Каунтертона, так что давайте не будем и далее откладывать то, что необходимо сделать.

Он метнул пристальный взгляд на сестру, выразительно округлив глаза. К несчастью, та не поняла, что он имеет в виду, и осталась стоять на месте, переводя взгляд с одного джентльмена на другого, пока Доминик с кристальной ясностью не дал ей понять, что означает намек Гранта.

— Я в вашем распоряжении, господа. — Доминик не смотрел в ее сторону, обращаясь непосредственно к портным. — Наверное, мне следует раздеться?

С легкой улыбкой он с трудом стащил со своих широких плеч затрещавший по швам сюртук и небрежно повесил его на спинку стула подле холодного камина. Потом маркиз повернулся и глядел ей прямо в глаза, пока пальцы его медленно, одну за другой расстегивали перламутровые пуговицы жилета.

Айви невольно ахнула. Ее пылкое воображение тут же нарисовало образ Доминика без одежды. А жаркий румянец на щеках лишь усилил ее смятение.

— Я… не смею мешать вам, почтенные господа. — Она заикалась, как влюбленная дурочка. — Пожалуй, я выйду в сад. Мне показалось, что он очень красив. Я имею в вид сад, что находится позади особняка.

«Господи милосердный и всемогущий! Айви, уходи не медленно! Разворачивайся и уходи!»

— Я скоро вернусь, чтобы обсудить…

Оба портных, один из которых стоял на коленях перед Домиником, а второй прикладывал сантиметр к широким плечам маркиза, оглянулись и выжидательно уставились на нее. Но Айви не могла заставить себя поднять глаза на Доминика.

— Чтобы обсудить… наше дело.

О, просто блестяще! Леди Айви сгорала от стыда и унижения, не сомневаясь, что и щеки у нее пылают жарким румянцем. Она резко развернулась и поспешно покинула малиновую гостиную. Вслед ей раздался легкий смешок — ей показалось, что он донесся со стороны камина, где стоял Доминик.

Прижав ладони к щекам, чтобы остудить их, Айви выскочила за порог. Ей пришлось пережить невыносимое унижение. Она выставила себя на посмешище, глядя на него с раскрытым ртом и покраснев, как невеста в первую брачную ночь.

Внезапно ей стало ясно, почему гостиная, в которой нет и следа пурпурного цвета, называется малиновой.

…Зависть как муха — ее привлекают не здоровые части тела, а лишь больные.

Артур Чепмэн

Беркли-сквер

Двумя часами позже

Наемный фиакр подкатил к дому Каунтертона на Беркли-сквер, и стук копыт по мостовой привлек внимание Айви. Выглянув в окно, девушка облегченно вздохнула.

— Слава богу, это Лаклан!

Ее брат Лаклан, подобно всем представителям клана Синклеров, отличался высоким ростом и развитой мускулатурой, поэтому ему пришлось согнуться чуть ли не вдвое, вылезая из экипажа. Затем он повернулся и протянул руку кому-то внутри, а кучер тем временем снял с запяток кожаный саквояж и опустил его на мостовую. Айви, прикрыв глаза рукой от золотистых лучей полуденного солнца, вглядывалась в его спутницу, пока не узнала в высокой стройной женщине, приподнявшей подол голубого атласного платья, чтобы сойти по ступенькам фиакра, свою сестру Сьюзен.