* * *

Вот какую записку обнаружила я на кровати своей хозяйки:

Я была ошеломлена. Потрясена. Шокирована. Разве я не служила графине верой и правдой?! Разве не была прилежной горничной?! Я вдумчиво и непредвзято оценила все свои поступки и не нашла ровным счётом ничего предосудительного. Что ж, я давно подозревала, что графиня повредилась умом. Чокнулась старушка.

А всё начиналось так хорошо… Графиня Карбункул переманила меня у одного чудесного лондонского семейства. Я была совершенно счастлива в доме Мидвинтеров, этих очаровательных чудаков. Но однажды в Мидвинтер-холл на месяц приехала погостить графиня. Разумеется, она не могла не заметить, как прекрасно я справляюсь со своими обязанностями — всюду, где бы я ни появилась, воцарялись порядок, шутки и веселье. Накануне своего отъезда в Париж графиня буквально на коленях умоляла меня перейти на службу к ней.

Признаться, мне не хотелось покидать леди Пруденс и её шестерых детей. Какими бы уродливыми ни были детки (мастер Тобиас смахивал на поросёнка, а мисс Люси определённо имела много общего с жабой), всё же Мидвинтер-холл успел стать мне настоящим домом, а прежде у меня и вовсе никакого дома не было.

Однако искушение посмотреть мир было слишком велико, чтобы я сумела устоять перед ним.

Париж… Мы жили в Париже. Париж оказался блистателен, и я блистала ему под стать. Очутившись в этом чудесном городе, я как будто стала выше ростом и ещё больше похорошела. И поскольку я была в высшей степени умелой и расторопной горничной, графиня полагалась на меня во всём. Я была при ней денно и нощно — всегда к её услугам.

Порой найти её было непросто. Однажды я обнаружила графиню прячущейся за комодом, с простынёй на голове. В другой раз, заметив моё приближение, она попыталась притвориться торшером. Я относила все эти маленькие странности на счёт того, что графиня была истинной аристократкой и, следовательно, абсолютно ку-ку.

Но я и не подозревала, насколько она не в себе, пока не разразилась катастрофа.

Шла к концу первая неделя нашего пребывания в Париже. Графиня получила приглашение на великолепный ужин в гостинице, где мы остановились. Должны были присутствовать все сливки парижского общества, и поначалу графиня Карбункул не хотела, чтобы я сопровождала её.

— Ты не пойдёшь со мной на ужин, ясно тебе?! — рявкнула она, выталкивая меня из лифта. — Боже всемогущий, как только леди Пруденс удалось уговорить меня? Она знала, что мне позарез нужна новая горничная, вот и ухватилась за возможность избавиться от тебя. Кто угодно, только не Айви Покет, сказала я ей. Но она твердила, что ты далеко не так несносна, как кажешься. И я поддалась. Какая же я дура!

— Тут вы, безусловно, правы, — согласилась я, поднырнув под её руку, чтобы снова оказаться в лифте. — Но постарайтесь же рассуждать здраво, графиня. Этот ужин — торжественное событие, а вы слепы, как старый крот. Смиритесь, дорогуша, — вам без меня не обойтись.

Графиня фыркнула, но было видно, что боевой дух покинул её.

— Не смей ставить меня в неловкое положение, а не то я оторву тебе голову, — только и сказала она.

В банкетном зале нас встретило сияние серебряных канделябров и пламенеющие бутоны сотен орхидей. Место графини оказалось между президентом Франции (лысым, как коленка, толстяком) и румынской принцессой (коротышкой с волосатым подбородком). Однако в моём сердце всколыхнулась тревога. Дело в том, что подали черепаховый суп. А графиня была совершенно неспособна есть суп как полагается. Он всегда стекал у неё по подбородку.

Заметив, что хозяйка взяла ложку, я шагнула вперёд. С хлюпаньем, какое издаёт сливное отверстие в раковине, она втянула в себя суп, но струйки потекли у неё по подбородку. Проявив редкостную прозорливость, я метнулась к графине, запрокинула ей голову и промокнула подбородок подолом своего передника.

— Всё в порядке, графиня? — насмешливо спросил президент. — Похоже, у вас небольшое недоразумение с прислугой.

— Всё хорошо, президент, — каркнула графиня и ударила меня по руке. — Прочь! — крикнула она. — Прочь от меня сейчас же!

— Успокойтесь, дорогуша, — попыталась образумить её я. — Не так уж страшно, что у вас всё течет мимо рта. Уверена, у вашей матушки была та же беда, и у вашего папаши тоже.

Водянисто-зелёные глаза графини Карбункул сверкнули от ярости, но я сумела разглядеть за напускным гневом подлинную душевную боль. Моя хозяйка отчаянно нуждалась в помощи.

— Минуточку внимания! — обратилась я к собравшимся, приобняв старушку за плечи, чтобы поддержать и утешить её. — У графини Карбункул, как у многих потомственных аристократов, дряблая нижняя губа и практически нет подбородка. По этой причине ей весьма нелегко есть суп, равно как и нам со стороны нелегко смотреть на то, как она это делает.

Графиня ахнула. Скрипнула зубами. Раздула ноздри, как бешеный бык. И зарычала на меня. Определённо, это не сулило ничего хорошего.

— У меня было множество горничных, Айви Покет, — процедила она, — но никогда ещё мне не хотелось засунуть кого-то из них в жерло пушки, нацеленной в сторону океана, и поджечь фитиль. Иными словами, я ненавижу тебя всей душой!