— Ну что, голова не трещит после вечеринки? — спросил я, вваливаясь к шефу.

— Иди ты к черту, Нардин, — хмуро отозвался Чамберс.

— Еще бы: столько выпить! А мы тебя предупреждали? Предупреждали. Говорили, что незачем мешать вино, виски и пиво? Говорили. Пить надо что-то одно, и желательно русскую водку. Под правильную закуску, разумеется.

— Этот Рэндолл, мать его так, пьет как лошадь и не хмелеет. — Он тяжело вздохнул и приложил к голове холодную банку пива. — Профессионал…

— Тебя тоже дилетантом не назовешь, — успокоил я начальника и устроился на свободном стуле. Стул жалобно скрипнул, но выдержал. Хлипкая здесь мебель… На письменном столе царил беспорядок: лежали какие-то коробки, пачки бумаг и пустой рюкзак Тернера. — С какой радости вчера надрался?

— Не знаю. Накатило что-то…

— Опять воспоминания?

— Нет, — Чамберс лениво отмахнулся, — скорее — усталость. Мне иногда кажется, что я слишком долго живу. Как ни крути, но в жизни есть определенный рубеж, за которым все выглядит иначе. Иначе смотришь на окружающих, на мир и на воспоминания. Ты начинаешь ценить то, что было, и перестаешь жалеть о том, чего у тебя никогда не будет.

— Ясно, — отрезал я. — Устал, значит, от жизни, меланхолик ты наш новоземельный? Джек, по-хорошему тебя надо вздуть за такие мысли. Чтобы дурь выбить. И не надо дергать на меня бровями. Ты начальник или так, погулять вышел? Запомни: это не усталость, а неправильное восприятие мира! Уезжать пора. В дороге все дурные мысли выдует, и хандру как рукой снимет. Поверь, я знаю.

— Он мне еще будет рассказывать, как там бывает!

— Что поделать, — я развел руками, — если до самого не доходит, то надо объяснять.

— Шел бы ты, Поль… прямо, и никуда не сворачивая…

— А я и пришел. К тебе. О делах поговорить. Если точнее — о людях.

— О людях? — Чамберс обреченно вздохнул и поставил пивную банку на стол. Судя по переполненной пепельнице, он спал всего несколько часов. — Давай о людях, если больше поговорить не о чем. С кого начнем?

— С пьяницы Джека Чамберса, — ухмыльнулся я и разложил на столе бумаги. — Ладно, не кипятись! Тебе, как я погляжу, и так хреново.

— Сказал бы я…

— Учти, за язык тебя никто не тянул. Итак, мистер Чамберс, скажи мне вот что… — я сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, — Билл Тернер, Анастасия Федорова и веселая компания, в виде трех охранников-отморозков. С этими ребятами все ясно — они больные на всю голову, но тебе такие и нужны. Есть несколько вопросов о четырех оставшихся. Первый из них — Александр Козин.

— А что с ним не так? — удивленно дернул бровью Чамберс. — Прекрасные рекомендации. Хороший механик-водитель. Полярник. В Новый мир пришел два месяца назад.

— Все так, — кивнул я и бросил взгляд в личное дело. — Сорок два года, в хорошей физической форме. Рост — метр восемьдесят пять, вес — девяносто пять килограммов. Русые волосы, глаза темно-серые. На правой руке не хватает мизинца. Разведен, детей нет. Разбирается в радиоделе. В Старом свете работал в Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте. Участвовал в пяти экспедициях в Арктике и трех — в Антарктиде.

— И чем он тебе не нравится?

— Мы не говорим о моих симпатиях, Джек! Если бы Козин отправился куда-нибудь на Север, то все понятно. Привычный для него климат, привычная работа. За каким дьяволом он пришел в Новый мир? Здесь лед можно увидеть только в холодильнике. Экзотики захотелось? Сомневаюсь. Он, судя по всему, видывал такие виды, что нам и не снились! Покоя? Откуда ему взяться здесь, этому покою…

— Хорошо, я подумаю над этим. Давай дальше.

— Андрей Никоненко.

— Стоп! — При этом имени Джек хлопнул ладонью по столу. — Да, он уже не молод. Ему почти шестьдесят лет, но…

— Пятьдесят девять, — уточнил я.

— Нам чертовски повезло, что мистер Андрей идет с нами. Это профессионал экстра-класса. Такого картографа, как он, в Новом мире больше не найдешь. Он большую часть своей жизни провел в различных экспедициях и силен, как медведь. Тут ты можешь быть спокоен. Это Человек с большой буквы.

— О'кей, — я поднял ладони, — значит, с ним заканчиваем. Идем дальше. Джерри Стаут. Тридцать четыре года. Рост — метр семьдесят, вес — восемьдесят два килограмма. Близорук. Коренной американец. Холост, детей нет. Работал на кафедре Йельского университета. Занимался биологией. Судя по его досье, подавал большие надежды. Холеный голубоглазый блондин с ямочками на щеках. И вдруг этот плейбой идет в поисковую партию? Да, здесь хорошо платят, но и риск немаленький. Тебе не кажется это странным?

— Да, с этим парнем не все ясно, — согласился Чамберс, — но другого свободного биолога на Базе нет. Дальше.

— Елена Куликова, — начал я. — Двадцать девять лет. Окончила Первый Ленинградский медицинский институт…

— Можешь не продолжать. — Джек вдруг весело засмеялся. — Медики в Новом мире — на вес золота. Я не знаю, почему вы так невзлюбили друг друга, но лучше бы вам, ребята, подружиться.

— Смотри сам, — буркнул я, — мое дело — предупредить.

— Ладно, Поль, оставь свои бумажки, я посмотрю. Ты лучше сюда взгляни! Видишь? — И хмурое лицо Чамберса неожиданно просветлело. Он разложил на столе потрепанную карту. Бережно разгладил ее ладонями, прижал завернувшийся уголок пустой кружкой и уставился на бумагу.

— И что именно я должен увидеть? Твою похмельную физиономию или грязную кофейную кружку, которую наш Билл оставил на твоем столе?

— Тоже мне, остряк-самоучка! — пробурчал он и ткнул пальцем в карту. — Сюда смотри!

— Так бы сразу и сказал. Обзывается еще… Это что такое? Новый город? Откуда?

— Нет, это не город. Форт! Толстяк Рэндолл поделился информацией. Он его и основал. Крестный отец, мать его так.

— Крестный, говоришь? Слушай, а ему подходит это звание. Есть в нем что-то такое, — я развел руки в сторону, — основательное.

— Лишний вес! — подсказал Джек и расхохотался.

Новым поселением на карте Нового мира оказался форт Ли. Он расположился на берегу, в двух тысячах километров, к западу от форта Линкольн. Экспедиция Алекса Рэндолла Ли не зря потратила деньги Ордена. Кроме уточненной береговой линии на карте синели две извилистые черты — реки. Одна из них, в дельте которой и разместился форт Ли, получила имя Большая. На старой карте эта часть побережья была изображена отдельными участками и, как правило, с большой погрешностью.

— Далеко твои приятели сходили, ничего не скажешь. Долго бродили?

— Они вышли из Порто-Франко год тому назад. На десяти машинах. Две утопили. Эти упрямые черти пытались идти вперед, когда начался сезон дождей. Еще одну потеряли при возвращении. В новом форте Рэндолл оставил большую часть команды. Там сейчас около тридцати человек. Говорит, что они там неплохо развернулись.